Вот" что нашла: Письмо "тепличного ребенка" доктору Комаровскому

10 самых грустных воспоминаний из детства «тепличного» ребенка
Опубликовано 11/10/2013 | Интересные письма

Добрый день!
Уважаемый Евгений Олегович, если игнорировать принципы здравого смысла и принять ваши советы как вредные, то легко и просто вырастить «тепличного» и неприспособленного к нормальной жизни ребенка. Вы предупреждаете об этом, а я могу подтвердить. Я была таким ребенком – долгожданным, единственным, залюбленным, от всего опекаемым и постоянно болеющим (сказалась еще недоношенность). Мне очень хочется поделиться самыми грустными воспоминаниями из своего детства.

1. Моя медицинская карточка и болезни. От моего рождения до 17 лет врачи исписали 2 тома, которые пришлось переплести, чтобы не вываливалось содержимое. Чаще всего меня преследовали острые респираторные аллергозы – практически всегда любая ОРВИ заканчивалась бронхитом, часто обструктивным (бронхиальная астма по вирусозависимому типу), хронические тонзиллиты, ринофарингиты, фаринготрахеиты и субфебрилитет неясной этиологии (температура без видимых причин держалась до 37,3). Переболела гайморитом, ангиной и пневмонией, посадила зрение. Один только вид медицинской карточки повергал в уныние не только меня и маму, но и специалистов. Я знала наизусть каждую черточку на стенах поликлиники и все информационные стенды. Последней каплей, вызвавшей у меня нешуточную истерику, стали врезавшиеся в память слова терапевта в подростковом кабинете: «С таким здоровьем только на помойку тебя осталось выкинуть».
2. Мое лечение. Я горстями пила БАДы, антибиотики, витамины и кучу других таблеток, а также сиропы и микстуры. Мне ставили банки и горчичники, прогревали парафином и мятой картошкой, парили ноги в очень горячей воде с горчицей, грели все, что только можно, синей лампой, яйцом, песком, солью… У нас дома был отдельный чайник для ингаляций горячим паром от различных настоев трав. Я делала из бумаги и носового платка трубочку на носик чайника, чтобы было не так горячо, и выдувала песенки, булькая содержимым и звякая крышкой (хоть какое-то развлечение!). Мама сетовала на то, что никак не получалось достать барсучий жир – говорили, он хорошо помогает. При этом часть реальных и мнимых лекарств назначалась не врачом, а мамой или ее всезнающими соседками/подружками. Бывало и так: врач в прошлый раз назначала такой-то антибиотик, поэтому в следующий раз мама, не дожидаясь доктора, давала мне то же лекарство. Врачи и окружающие, которые призывали потихоньку закаливать, воспринимались как изверги, нарушившие клятву Гиппократа (закаливать ребенка, постоянно болеющего с осложнениями?!). Родители вечно спорили до скандалов по поводу моего лечения. В итоге побеждала мама, т.к. именно она проводила со мной все время и сидела во время болезни. Папа махнул рукой и советовал мне скорее начать думать своей головой.
3. Нетрадиционные методы лечения. Разочаровавшись в традиционной и народной медицине, мама стала водить меня к различным «бабкам». Меня «отчитывали», обтирали «заговоренной» водой, снабжали какими-то чудо-средствами, не показывали особо опасным родственникам, которые якобы «наводили порчу и сглаз» нечаянно или умышленно, но ничего не помогало. Позже, попав к хорошему батюшке в православную церковь, я наотрез отказалась ходить ко всяким подобным «целителям».
4. Купание. Мыться мне разрешали только в горячей воде, окунувшись по шею, и при наглухо закрытой двери. Мама контролировала температуру набираемой воды лично. Помню, как однажды, уже лет в 13, после такой ванны я упала в обморок, едва успев открыть изнутри щеколду.
5. Еда. Мне давали все только тепленькое и подогретое. Ах, мороженое! Его с огромным удовольствием и в любую погоду ели все. Даже моя двоюродная сестра, которая младше меня на 5 лет. А я…я ждала прихода домой, когда брикет или стаканчик торжественно положат на блюдечко, растопят на паровой бане или на батарее, а потом эту жижу с размокшими вафельными пластинками вручат мне вместе с чайной ложкой.
6. Одежда. Я – капуста. На мне всегда было много чрезмерно теплой одежды, было неудобно бегать и прыгать, я потела и легко простужалась. Мне закрывали лицо шерстяным шарфом до глаз и запрещали на улице разговаривать. Дышать приходилось в шарф, из-за чего изнутри он противно намокал, примерзал или покрывался царапающими тоненькими ледяными корочками. Шапку я снимала, когда погода была почти летней.
7. Проветривание и закаливание. Из морозильника, по мнению мамы, тянуло холодом, из форточки дуло, а сквозняк был подобен смерти. Чтобы открыть балкон в осенне-зимний период, меня загоняли в соседнюю комнату и закрывали дверь. Форточку тоже открывали только тогда, когда меня не было в комнате, ждали, пока комната после проветривания нагреется, и запускали меня. Во время болезни я не гуляла. Ходила я всегда только в тапочках, носках или вязаных следочках. Помню, как меня в 6 лет вывезли на море в Ялту (по настоянию врача). Все купались, а мне разрешили зайти только по колено в самом теплом месте, где вода хорошо прогрелась.
8. Игры на улице. Я не лепила снеговиков и снежных замков, т.к. меня всегда загоняли домой. Мне незнакомы снег за шиворотом и беганье по лужам, т.к. мне четко внушили, что я от этого заболею еще сильнее. Катание с ледяной горки пресекалось по той же причине. Когда же я пыталась нарушить запрет, то действительно заболевала, потому что организм, не привыкший даже к малейшему переохлаждению, просто не умел защищаться. Только летом я почти не отличалась от других детей, разве что лишней кофточкой.
9. Школа. Учителя в школе звали меня красным солнышком, которое раз покажется и надолго скроется (болела я почти каждый месяц по 2 недели, летом – реже). Мне было очень одиноко и грустно. Подружки не задерживались, навещали быстренько и бежали на улицу играть и горланить веселые песенки. Спасали меня книги, я перечитала все, что можно было достать. Несмотря на длительное отсутствие в школе, училась всегда на отлично. А что еще было делать во время болезни дома? Я тихо ненавидела физкультуру, т.к. многого не умела и чувствовала себя белой вороной, всегда была готова предъявить очередную справку об освобождении от занятий. Я пропустила много школьных дискотек и праздничных «огоньков». Почти всегда во время их проведения я болела, а когда не болела, то меня отпускали только при условии, что я тепло оденусь и не буду много «дрыгаться», чтобы не вспотеть.
10. Комплексы. В результате у меня сформировались низкая самооценка и комплекс, что я — вечно болеющая зануда-заучка, которая никому не интересна и никогда не сможет быть как все…

P.S. Сразу же скажу, что я очень люблю свою маму и могу понять ее поведение. Я родилась недоношенной и слабой, в первые месяцы требовала особого внимания и ухода. Она панически боялась сделать хуже или не так (недогреть, недокормить, недоследить и т.д.) и героически самореализовывалась в моем лечении. «Я – мать! Я куплю самое лучшее лекарство, мне ничего не жалко! Не лечить – значит угробить ребенка!» – всегда говорила она и очень ошибалась, не прислушиваясь к здравым советам и так и не вынув меня из-под колпака. Благими намерениями оказалась вымощена дорога в ад...

Мне понадобилось несколько лет, чтобы перебороть сложившуюся ситуацию со здоровьем. Поступив в институт, я (не без помощи друзей и будущего мужа) потихоньку перестала кутаться, начала ходить дома босиком, пить прохладную воду, больше гулять, приоткрывать окно, не пить антибиотики по любому поводу, научилась правильно полоскать проблемное горло и делать хотя бы зарядку. Самым тяжелым было переломить запрограммированность на болезнь и отстоять свое решение перед мамой. Плюс организм все-таки перерос и справился. Я по-прежнему болею чаще, чем мои сверстники и домочадцы, но значительно легче и реже, чем раньше, и не с таким арсеналом лекарств.
Сейчас мне почти 30 лет, я сама мама двух дочек, у старшей уже выявлена та же вирусозависимая астма, что была раньше у меня. Мне тоже очень за нее страшно, особенно, когда возникают обструкции. Очень переживаю и за младшую – вдруг, эта же гадость проявится и у нее. Но мой страх не парализует меня и не порождает желание защитить их от мира в стерильном боксе, поэтому мои сегодняшние действия противоположны тогдашним маминым. Мне повезло: стремление жить по-Комаровскому полностью разделяет муж, его рациональный и спокойный взгляд на вещи сглаживает мою чрезмерную эмоциональность и не дает перегнуть палку. На то, чтобы убедить бабушек принять (хоть и не на все 100%) нашу точку зрения, понадобился в целом не один год, но теперь и они с нами заодно.
Я написала это письмо не для того, чтобы осуждать маму или возвыситься в собственных глазах, я просто очень надеюсь, что моя история поможет кому-то принять верное решение и избавить своего ребенка от таких последствий гиперопеки и «тепличного» воспитания.

С пожеланиями здоровья и здравого смысла всем прочитавшим, Екатерина (г. Пенза)

От себя: Моя мама часто в шоке от того, что мы ходим дома босыми (да, да! Именно так, даже без носков). Катька может лечь на пол в обнимку с котом Кузей, съесть творожок прям из холодильника, или откусить мое мороженное. Меня растили как ту девочку из письма. И я болела. Сильно болела. Пока не переросла, наверное, или перестала ну ООООчень лечиться. Не знаю, что именно влияет на мое здоровье сейчас, но уже больше 5 лет ничем запоминающимся я не болела. Катерина вроде тоже не болезненная.

Есть, конечно, слабые места — она мерзлячка, как и я, поэтому одеваемся на улицу достаточно тепло. Правда не знаю, когда подрастет как будем одеваться — все же двигаться будет еще больше. У Кати был гнойный отит, как осложнение ОРВИ. Он еще совпал с прорезыванием сразу 4-х клыков, поэтому было нам «весело». Теперь я параноидально одеваю на нее шапочки или повязки, прикрывающие ушки. Еще я очень боюсь любых ушибов, ударов, переломов и т.д. Поэтому пока что (излишне, наверное, а может и нет) поддерживаю и подстраховываю на качелях-каруселях всяких. Вот так. А как у вас?