Смотрю я за окно, вижу там кучу снега и чувствую морозный воздух, тихой сапой пробирающийся по невидимым щелям из-под пластикового окна, смотрю на свою лошадь (это я про Маху), забравшуюся на широкий подоконник и с тоской смотрящую в окно, и вспоминаю такую же снежную заму три года назад.
Была тогда наша лошадь поменьше, около 10 месяцев от роду, такая же несдержанная, как и сейчас, но меньше, и люди ее почти не пугались. По этому она гуляла без поводка. Потерять мы ее не боялись, потому что больше всего на всеете это лохматое недоразумение само боялось потеряться (было у нее в младенчестве такое страшное событие, после которого ее и подобрала моя сердобольная сЕстре).
Гуляем по заснеженным улицам, а тут школьники, после школы, раскатали дли-и-нющую ледовую дорожку и, ну, кататься, кто на ногах, кто на попе (прощай штаны), кто на портфелях (все равно, дольше года они у мальчишек не живут). Кто-то так увлекся, что сполз с портфеля и он покатился по ледовой полосе без хозяина, весело смеющегося где-то в кювете. И Маха наша, как примерзла, стоит, смотрит, уши торчком, словно не охотничья непоймикто, а заправская овчарка, рот приоткрыт, глаза по 5 копеек, хвост в струнку- вот, оно, чудо веселое, детское, небывалое! Застряла собака. А мне холодно уже стоять, зову-зову – никакой реакции, вся там, в шумной зимней игре.
Плюнула, вспомнит, что боится потеряться, догонит, не догонит, на обратном пути, у подъезда, ей взбучку задам. Иду себе. Не оборачиваюсь. И тут слышу:
«Эй, ты чего! Тут мы катаемся! Наша очередь! Куда лезешь!» И знакомый тихий, но уверенный рык.
Маха? Зарычала на детей?! Отродясь такого не было, но надо детей спасать. Оборачиваюсь рывком, что бы разораться и меня складывает пополам от хохота:
Не выдержала детская душа моей псены, и она рванула попробовать. Растолкала тех, кто собирался разогнаться и катиться, попой отодвинула всех подальше (а рычала, потому что дети не сразу сдались) и, разбежавшись, как по писанному, поехала по льду. Очень быстро поняла, что когти ее тормозят и эффекта ветра в ушах маловато, и плюхнулась на попу, на чем, собственно, и доехала до самого конца с совершенно счастливой мордой.
Сложило не только меня, детвора тоже ржала от души.
Ну, думаю, попе-то досталось, теперь пойдем дальше, но, не тут-то было. Это черно-белая хня, как-то по- особенному взвизгивая, и, обкусывая на ходу/ прилипшие к волохатой попе льдинки и случайные комки снега, задрав хвост, с развевающимися ушами затрусила к началу ледовой дорожки, типа, еще хочу. Мальчишки расступились, им тоже этот фокус понравился, но она неожиданно обошла их и стала в хвосте очереди. Точнее села (горела попа наверно). О, как! поняла и приняла правила игры.
5 секунд общего ступора, очередная волна смеха и игра началась поновой. А в промежутках ребята трепали ее за холку, смотрели в глаза, интересовались состоянием попы и именем (именем интересовались у меня). Ее хватило еще на три раза. Потом, видимо, попа из состояния «ни фига-се, эксперименты!» перешла в состояние «еще чуть –чуть, и я или задымлюсь или стану ледышкой, будешь потом на мне, как на портфеле кататься, а про покакать будешь узнавать по запаху» и она с тоской в глазах- хочется еще, но не можется- подошла, понурив мордочку ко мне. Она была такая несчастная, хвост обвис, глаза, была б ребенком, сказала бы «на мокром месте», шерсть как-то резко свалялась, все время оглядывалась на ребят, что я даже подумала, надо что-то придумать для попы, раз ребенку так понравилось. Но мальчишки оказались шустрее.
Они подошли к нам с портфелем, показали Махе (!) на него и спросили (у нее !): «Попробуешь?»
Первый раз был не удачный- она свалилась- не кошка, все-таки. А второй- да, это было нечто:
Трое пацанят одновременно, что было сил, толкали на ледовую дорожку плоский пустой (все было тут же выложено рядом на обочину тротуара, вплоть до ручек) портфель, на котором, как сфинкс распластавшись, типа, лежала Маха. Только у сфинкса голова была поднята, а у Махи- попа,, что бы все лапы на портфель влезли. Но передние лапы чуть ли не пальцы отрастили, так вцепились в портфель, голова была прижата почти к самой земле, морда, как антенна, вся- сплошной обтекаемый (кроме задранной попы) обтекаемый автомобиль собачьей мечты, и летел этот неэргономичный болид до самого заветного конца дорожки.
2 раза. Потому меня проснулась совесть (чей-то портфель, кому-то придется его покупать чуть ли не завтра), и я за холку оттащила свою бобслеистку от ледяного счастья. Уходить она не хотела, и, опять, на этот раз меня, выручили мальчишки- он решили, что сначала проводят нас с Махой до нашего дома, а потом вернуться к веселому развлечению.
Вот. так. Дети, даже если это собаки, все равно – дети.
Вот она, правда, постарше уже.
