О чем не рассказывают девочкам...

Не мое!

Много книг написано о воспитании, еще больше о жизни нашей такой разной. И вот почему все-таки все мы в жизнь выпрыгиваем такие наивно-неподготовленные и странно-витающие?
Вроде читали и о страстях, и о преступлениях. Лишних людей лучше родственников изучили. Все про жисть-любовь с подругами обсудили. А вот и знать не знали, что жизнь реальная нам готовит.

Вот кто нам мог рассказать, что дети это не только умиление, счастье, улыбки, зубки-ночки бессонные, учение и обучение, но и полное испепеление тебя прежней? Ты, конечно, восстаешь из этого пепла, но это уже совсем другая ты.

Одна моя весьма взрослая подруга, готовясь стать мамой первый раз уже в очень сознательном возрасте, спросила меня: «Насть, а дети — это вообще как?»
Я подумала, помялась и в первый раз в своей жизни сказала то, что я действительно об этом думаю:
— А дети, Ира, это так, как будто из тебя навсегда сердце вынули и повесили на высокое дерево. И вот висит оно там, всем ветрам открытое. Чуть дунет холодом, сжимается оно от страха, прихватит морозом — леденеет от ужаса, пригреет солнцем — тает от любви. Ничем оно больше не защищено сердце твое, ничем не укутано.

Каждая мать странное существо. Телом она с вами, а душа ее там, где малыш родной. Даже если это уже взрослый малыш, даже если уже и немолодой малыш.
В доме моей бабушки на Кутузовском проспекте жили две старушечки — мама и дочка. Маме — 93, а дочке — 72. И каждый считай божий день мамуля старенькая с палочкой ковыляла по двору и, вглядываясь подслеповатыми слезящимися глазами в лица встречных, с тревогой вопрошала:" Вы девки моей здесь не видели?!"

Мамы идут по тоненькой проволочке над темными безднами мира сего, крепко прижимая к себе детей и прося для них защиты.
Хорошо, что не рассказывают об этом страшном пути девочкам, а то испугались бы они.
Потому что еще не знают, что идет такая мама со своей ношей с радостью, и никогда от нее не откажется и ни на что не променяет.

Не рассказывают девочкам и о том, что, как правило, муж, к детям прилагающийся, — существо очень странное и необычное.
Вот кого мы по литературе знаем? Героев да злодеев, храбрецов да трусов. А он вот такой и не злодей и не герой. А обычный человек. А про обычных книжки не пишут. И не знаем мы, как с ними управляться. И что делать с ним, таким привычным?!
Вот приходит он повседневный с работы, ботиночки — бряк, носочки — под диван. За столом сидит и жует — челюсти ходуном ходят. А потом еще икнуть может и спину себе почесать. Ой-ой! Ну, нигде про такие ужасы не пишут.

И нигде нет брошюры об особенностях эксплуатации данной особи. И не совсем понятно, как вести себя рядом с этим громким, большим, гремящим, бурчащим биологическим объектом.
Многих вводят в заблуждение волосатость, лохматость, повадки и размеры мужчин. Такие заблудшие принимают мужа за животное особо крупных размеров и дрессировать его пытаются. А ничего не выходит, или выходит, но это еще хуже. Сбежать может.
Каждый третий и сбегает. И не по одному разу. Оправдывая побег инстинктивной тягой к полигамии. Может, и правда немножко все же животное?
А если животное, то ведь и небезопасно с ним жить под одной крышей, пусть себе на воле бегает, копытом бьет, рогами прирастает!
А если не животное? А, скажем, глава семьи? Такое мнение тоже присутствует.
Так если глава, то слушаться надо? А где про это девочкам прочитать? Все литературные *** то сбегают от мужей, то изменяют, то под поезд, то с обрыва? Получается, что даже поезд и обрыв лучше, чем подчинение мужу?!

Учат-учат девочку в школе математике-литературе-химии-музыке. И никто-никто ей не скажет, что большую часть жизни своей она все равно будет дирижировать поварешкой, химичить на кухне, сочинять вечером в детской спальне, считать сколько на отпуск, а сколько на кружки.

Наряжаются девочки, украшаются. Подбирают в цвет и тон. И никто никогда не скажет девочке, что всего несколько взмахов ресниц жизни отделяют ее от вот той милой старушки с прозрачной слюнькой на подбородке.

Лелеют, окружают девочку заботой. Не разрешают тяжелое носить, страшное смотреть. И никто ей не скажет, что все тяготы мужа, детей, стареньких родителей будет она нести до конца жизни. И, страшное увидев, не зажмурится.
Может, конечно, бывает в девочкиных судьбах по-другому, да я что-то особо не встречала.
Хорошо, что всего этого не рассказывают девочкам. И не надо. Чего про жизнь рассказывать? Она сама все покажет.

А.В. Николаева