зачем бить детей. автор валерий панюшкин

Вы, наверное, не поверите, но насилие по отношению к детям имеет смысл. Бить ребенка и орать на ребенка — это извращенная, отвратительная, но в некоторых случаях действенная стратегия выживания.

Представьте себе малыша, который капризничает на улице, орет и требует коня шоколадного. И представьте себе маму, которая садится рядом с малышом на корточки, терпеливо раз за разом призывает ребенка послушать ее и разъясняет, что коня шоколадного получить никак нельзя, а можно получить шоколадный батончик или леденец. Ровно такую сцену я наблюдал однажды в Лондоне посреди Кенсингтонского парка и много еще раз наблюдал в цивилизованных странах.

Что можно сказать про такую маму? Что она относится к своему ребенку снисходительно и уважительно. Понимает, что ребенок маленький и неспособен пока самостоятельно оценить невозможность шоколадного коня. Способна произнести ребенку мягкое, но настойчивое «нельзя», но тут же уравновешивает запрет разрешением, говорит, что коня шоколадного нельзя, а батончик можно. Надо полагать, что ребенок этот вырастет гармонической и свободной личностью, ибо мать сызмальства относилась к нему уважительно, развивала его гармонически и не ограничивала его свободы без крайней необходимости. Кстати сказать, той маме в Кенсингтонском парке удалось договориться со своим малышом довольно быстро — минут за двадцать. Мне как раз хватило времени выкурить трубку. Я сидел на скамейке и с удовольствием наблюдал, как договариваются насчет шоколадного коня и батончика цивилизованные люди.

Теперь представьте себе другого малыша, но точно так же капризничающего. И маму, которая мгновенно отвешивает ребенку оплеуху с воплем: «Заткнись, сволочь!» Ребенок, разумеется, начинает плакать еще сильнее, мама отвешивает еще оплеуху и кричит: «Да заткнешься ты или нет!» После второй или третьей оплеухи ребенок затыкается, не договаривается с мамой, а именно затыкается, сломленный. Затаивает обиду, получает психотравму, превращается в зверька, и не надо сомневаться, что рано или поздно отыграется на матери. Когда подрастет.

Наверняка вы видели таких малышей и таких мам в Москве или в Нью-Йорке, если нелегкая заносила вас в южный Бронкс или верхний Гарлем. Еще в пригородах Иоханнесбурга Александра и Соуэто вы вполне могли наблюдать такую сцену, не знаю только, какого черта вы потащились в Соуэто. А могли — просто в международном аэропорту, у гейта, где начинается посадка на российский рейс.

Мы бьем детей. Мы, русские, бьем детей, причем делаем это публично. Кроме нас на всем белом свете публично бьют детей еще африканцы. И в этой нашей манере поведения есть ничуть, к сожалению, не устаревший смысл.

Дело в том, что существует одно жизненное обстоятельство, когда кричать на ребенка и бить ребенка не только разумно, но и гуманно. И мы прожили в этом обстоятельстве добрую сотню лет, если не особо углубляться в историю. Я говорю о лагерном этапе, о колонне заключенных. В колонне узников или колонне рабов (последнее касается африканцев) никогда не бывает времени договориться с ребенком, уважая его личность. Конвоир просто пристрелит ребенка, чтобы не мешал движению колонны. В колонне зэков разумно прикрикнуть на ребенка, чтобы быстрее встал в строй, и ударить ребенка, чтобы показать конвоиру, насколько ребенок не представляет для вас никакой ценности, а является просто обузой.

Ни в коем случае нельзя в колонне заключенных показать, что ребенок дорог вам, потому что все дорогое и все ценное конвоиры забирают себе, а всю обузу отдают узникам. В колонне зэков, если ребенок наглядно представляет для вас ценность, то его отберут, а если ребенок для вас обуза, то останется с вами. Стратегия выживания, я же говорю. Весьма разумная стратегия в условиях лагерного этапа.

Вы, может быть, возразите, что лагерных этапов давно никаких нет? Вы возразите, наверное, что люди бьют детей не под конвоем вовсе, а в ожидании самолета на Ривьеру? Возразите, что давно уж пора относиться к детям уважительно?

Подумайте хорошенько. Двадцать лет я наблюдал, как дети становились главной и безусловной нашей ценностью. Я активно участвовал в становлении и осознании этой ценности. Я опрометчиво радовался, когда среди прекраснодушных глупцов стало нормой не только выходить на Болотную площадь, но и иметь помногу детей и относиться к детям уважительно. И что же? Как только конвоир заметил, что дети для нас ценность, немедленно принялся шантажировать нас детьми.

Разумные люди понимают, что детей лучше не иметь. А если имеешь, то не выражать им любви и уважения, не показывать конвоиру, что дети — ценность. И при первой возможности отправить детей на Большую Землю — в Лондон куда-нибудь, как депутат Железняк, или в Ниццу, как омбудсмен Астахов. Потому что понимать же надо: мы под конвоем, нас гонят этапом из жилой зоны в рабочую. Здесь нельзя любить детей, если не хочешь им зла. Лучше отвесить затрещину и крикнуть: «Да заткнись ты, сволочь». Авось конвоир поверит.