собрала больше для себя
.
Удачная на днях была охота,
Легко нашел я логово волков.
Волчицу сразу пристрелил я дробью,
Загрыз мой пес, двоих ее щенков.
Уж хвастался жене своей добычей,
Как вдалеке раздался волчий вой,
Но в этот раз какой-то необычный.
Он был пропитан, горем и тоской.
А утром следующего дня,
Хоть я и сплю довольно крепко,
У дома грохот разбудил меня,
Я выбежал в чем был за дверку.
Картина дикая моим глазам предстала:
У дома моего, стоял огромный волк.
Пес на цепи, и цепь не доставала,
Да и наверно, он бы помочь не смог.
А рядом с ним, стояла моя дочь,
И весело его хвостом играла.
Ничем не мог я в этот миг помочь,
А что в опасности — она не понимала
Мы встретились с волком глазами.
«Глава семьи той», сразу понял я,
И только прошептал губами:
«Не трогай дочь, убей лучше меня.»
Глаза мои наполнились слезами,
И дочь с вопросом:«Папа, что с тобой?»
Оставив волчий хвост, тотчас же
подбежала,
Прижал ее к себе одной рукой.
А волк ушел, оставив нас в покое.
И не принес вреда ни дочери, ни мне,
За причиненные ему мной боль и
горе,
За смерть его волчицы и детей.
Он отомстил. Но отомстил без крови.
Он показал, что он сильней людей.
Он передал, свое мне чувство боли.
И дал понять, что я убил ДЕТЕЙ.
.
Она передвигалась еле еле
И как еще душа держалась в теле
Хозяин чтоб от мук освободить
Решил свою собаку утопить
С большим трудом старушка в лодку
села
И преданно ему в глаза глядела
Булыжник в сетке за бортом висел
А он петлю на шею ей надел
Хозяин помнил, как она бывало,
За палкой в воду радостно ныряла
И вот сейчас, как бы играя с ней
Он бросил палку, дав команду ей
На миг она о старости забыла
И бросилась за борт что было силы
Но лодка неожиданно в тот миг
Перевернулась под истошный крик
Хозяин стал тонуть в Шоге весенней
Хоть было и несильное течение
Но судорогой тело все свело
А тут еще воронка как назло
Собака, чья петля в одну минуту,
Каким то соскочила с шеи чудом
Отважно тявкнув ринулась нырять
И своего хозяина спасать
Вдвоем на берегу они лежали
И на ветру от холода дрожали
А после отдышавшись кое-как
Он нес свою собаку на руках
С пословицей не рой другому яму
Ухаживал за ней до смерит самой
И как то раз нашел ее в кустах
С застывшей благодарностью в глазах
.
В подъезде пахло свежей рыбой
и не хотелось уходить,
ты упростил свой прежний выбор
и бросил, чтобы не любить.
За шерстку мягкую цеплялись
репейник колкий и болезнь,
объедки в мусорке валялись,
и мне их приходилось есть.
С помойки отчужденным взглядом
я провожала облака,
дышала нестерпимым ядом
вонючих крыс и табака.
Мальчишки с нашего двора
орехами в меня бросались,
столицу замела зима
и птицы мяу — попрощались.
Охотиться на воробъев
я не умела — воспитание,
душа забита до краев,
а вместо слез — одно мурчание.
От холода болели ушки,
и так хотелось молока,
кивали головой старушки,
табак… и снова облака..
»Пойдемте, это просто кошка,-
сказали люди, — ночь уже",
оставив мизерные крошки
озябшей на снегу душе...
.
Сердце — льдинка…
А я, на свет сегодня появлюсь,
Сегодня день для моего рожденья.
Немножечко волнуюсь и боюсь,
Впервые будет каждое мгновенье.
Впервые я заплачу и вздохну,
Впервые улыбнусь во сне кому то,
На свет в окне впервые посмотрю
И видеть мамочку мою впервые буду.
Она меня, наверное, возьмет,
Обнимет нежно, к сердцу прижимая.
И песенку тихонечко споет,
Давая грудь и, на руках качая.
А за окном будут кричать «Ура!»
Пускать шары, размахивать цветами.
И целый мир будет встречать меня
С распахнутыми настежь городами.
Пора! И я стараюсь со всех сил,
Чтобы скорей прервались мамы муки.
Но …кто железный тазик подложил?
И где врачей заботливые руки?
Как быть, я уже скоро упаду
Головку разобью о таз железный
Эй, кто-нибудь, ведь я же так умру
И будет плакать мама безутешно.
Я маме в сердце ножкой постучусь!
«Я, мама, падаю, мне подстели
простынку!»
Как ножке холодно, от сердца я
стужусь?
Но, почему у мамы сердце – льдинка…
.
Адвокат сказал: «Всё нужно
вспомнить»,
Чтобы дело выиграть твоё
Важно знать мне каждую подробность,
Вот тогда и вспомнила я всё.
Закружила память, завертела
С высоты прожитых мною лет,
Рухнула на дно воспоминаний
Там пытаясь отыскать ответ.
Лучше бы я трижды проиграла,
Потому что вспомнив всё тогда,
Приговор жестокий подписала
Я себе без всякого суда.
Кто же знал, что память так жестока,
Что без срока давности хранит
Она боль, что прячем мы глубоко,
Не сумев однажды пережить.
Первая слеза упала ночью
Ей значенья я не придала:
«Ну подумаешь, чуть-чуть
взгрустнулось,
Вспомнилось, как раньше я жила.»
Только больше уж не забывалось,
Потому что прошлое моё
Настоящим будто стать пыталось
Заставляя вновь прожить его.
Словно кадры старой киноплёнки,
Замелькали у меня в уме,
Вот мой муж, среди посуды битой
И бутылка с уксусом в руке.
Этого он вряд ли замечает
Слишком пьяный в тот момент он был,
Лишь мой крик пробив его сознание,
Взмах его руки остановил.
Кадр другой, я дома, поздний вечер
Я мечусь по комнатам в слезах.
Муж опять увёл с собой ребёнка,
Как заложника, и где-то напился.
Я не знаю в ужасе, что делать
Обзвонила всех его друзей,
В полночь спящего приносят сына
И у дверей.
Господи, да всё ведь это было,
Вот я мчусь по лестнице с детьми,
Одевая на бегу одежду,
Прячемся на улице в кусты.
Помню страшно было не однажды,
Кадры вновь напоминают мне,
Вновь мой муж, его кулак огромный,
Нож, зажатый в этом кулаке.
И несусь я в страхе цепенея
Босиком на улицу, в мороз,
Как мне, бедной, было тогда плохо,
Сколько горьких пролила я слёз.
Почему ту слабую девчонку,
Так никто тогда не защитил,
Я одна на старой киноплёнке
И вокруг меня жестокий мир.
И теперь, уж будучи счастливой
Прошлое своё увидев враз,
Слёзы жалости, обиды слёзы
Вдруг потоком хлынули из глаз.
Что со мною, я понять не в силах,
Только плачу я день изо дня,
Облегчения слёзы не приносят
Душат лишь до хрипоты меня.
Да ещё с неведомою злостью
Вдруг рука сжимается в кулак,
И в бессилие наказать кого-то
Утирает слёзы на глазах.
Что ты делаешь со мною память,
Что ты сделал со мной бывший муж,
Сколько ещё слёзы будут ранить,
Пока от кошмара не очнусь.
Люди, я молю добрее будьте,
Замечайте брошенных в беду.
Слишком долго раны заживают,
Слишком больно слёзы щёки жгут
.
Вот и всё, с тобою мы расстались
Только дети общие остались,
Ты родной им, как и я родная
Грустная история такая.
Долго за тебя с тобой я билась,
Долго с пьянкою твоей мирилась,
Но любовь ты выбил сапогами,
Да своими грязными словами.
А она всё выла и хрипела
Очень жить моя любовь хотела.
Сапоги слезами омывала,
Но тебе как будто было мало.
Что за радость находил ты в этом,
Издеваясь надо мной, ответь мне?
Знать хочу я, почему так больно
Делал мне и этим был доволен.
А ты помнишь, как мы раньше жили,
Как друг друга сильно мы любили,
Как с детьми в походах мы бывали,
Пели у костра и танцевали.
Мы с тобою и душой и телом
Были в это время одним целом,
Но два разных человека уж давно,
Умещаются теперь в тебе одном.
Если трезв пришёл и взор твой ясен,
Значит мир мой снова стал прекрасен.
Шею я руками оплету,
Губы жаркие к губам твоим прижму.
Значит время дал ты мне опять,
Полюбить тебя и помечтать.
Но ты пьяным приходил всё чаще,
Видно водка, чем то была слаще.
Господи да в чём же её сила!
Что она тебя, у нас отбила.
Да отбила так, что подменила,
Стало страшно жить с тобою, милый.
Эти кулаки, ножи, угрозы
Их и дети ведь боялись тоже.
Но последней каплей, ночь та стала,
Когда дочка наша закричала.
И остались в памяти кошмаром
Твои руки у неё под одеялом.
Я ведь расставаться не хотела
Ещё долго я навзрыд ревела,
Но теперь с детьми вздохнём мы
вольно,
Хватит с нас опасностей, довольно!
.
.
Удачная на днях была охота,
Легко нашел я логово волков.
Волчицу сразу пристрелил я дробью,
Загрыз мой пес, двоих ее щенков.
Уж хвастался жене своей добычей,
Как вдалеке раздался волчий вой,
Но в этот раз какой-то необычный.
Он был пропитан, горем и тоской.
А утром следующего дня,
Хоть я и сплю довольно крепко,
У дома грохот разбудил меня,
Я выбежал в чем был за дверку.
Картина дикая моим глазам предстала:
У дома моего, стоял огромный волк.
Пес на цепи, и цепь не доставала,
Да и наверно, он бы помочь не смог.
А рядом с ним, стояла моя дочь,
И весело его хвостом играла.
Ничем не мог я в этот миг помочь,
А что в опасности — она не понимала
Мы встретились с волком глазами.
«Глава семьи той», сразу понял я,
И только прошептал губами:
«Не трогай дочь, убей лучше меня.»
Глаза мои наполнились слезами,
И дочь с вопросом:«Папа, что с тобой?»
Оставив волчий хвост, тотчас же
подбежала,
Прижал ее к себе одной рукой.
А волк ушел, оставив нас в покое.
И не принес вреда ни дочери, ни мне,
За причиненные ему мной боль и
горе,
За смерть его волчицы и детей.
Он отомстил. Но отомстил без крови.
Он показал, что он сильней людей.
Он передал, свое мне чувство боли.
И дал понять, что я убил ДЕТЕЙ.
.
Она передвигалась еле еле
И как еще душа держалась в теле
Хозяин чтоб от мук освободить
Решил свою собаку утопить
С большим трудом старушка в лодку
села
И преданно ему в глаза глядела
Булыжник в сетке за бортом висел
А он петлю на шею ей надел
Хозяин помнил, как она бывало,
За палкой в воду радостно ныряла
И вот сейчас, как бы играя с ней
Он бросил палку, дав команду ей
На миг она о старости забыла
И бросилась за борт что было силы
Но лодка неожиданно в тот миг
Перевернулась под истошный крик
Хозяин стал тонуть в Шоге весенней
Хоть было и несильное течение
Но судорогой тело все свело
А тут еще воронка как назло
Собака, чья петля в одну минуту,
Каким то соскочила с шеи чудом
Отважно тявкнув ринулась нырять
И своего хозяина спасать
Вдвоем на берегу они лежали
И на ветру от холода дрожали
А после отдышавшись кое-как
Он нес свою собаку на руках
С пословицей не рой другому яму
Ухаживал за ней до смерит самой
И как то раз нашел ее в кустах
С застывшей благодарностью в глазах
.
В подъезде пахло свежей рыбой
и не хотелось уходить,
ты упростил свой прежний выбор
и бросил, чтобы не любить.
За шерстку мягкую цеплялись
репейник колкий и болезнь,
объедки в мусорке валялись,
и мне их приходилось есть.
С помойки отчужденным взглядом
я провожала облака,
дышала нестерпимым ядом
вонючих крыс и табака.
Мальчишки с нашего двора
орехами в меня бросались,
столицу замела зима
и птицы мяу — попрощались.
Охотиться на воробъев
я не умела — воспитание,
душа забита до краев,
а вместо слез — одно мурчание.
От холода болели ушки,
и так хотелось молока,
кивали головой старушки,
табак… и снова облака..
»Пойдемте, это просто кошка,-
сказали люди, — ночь уже",
оставив мизерные крошки
озябшей на снегу душе...
.
Сердце — льдинка…
А я, на свет сегодня появлюсь,
Сегодня день для моего рожденья.
Немножечко волнуюсь и боюсь,
Впервые будет каждое мгновенье.
Впервые я заплачу и вздохну,
Впервые улыбнусь во сне кому то,
На свет в окне впервые посмотрю
И видеть мамочку мою впервые буду.
Она меня, наверное, возьмет,
Обнимет нежно, к сердцу прижимая.
И песенку тихонечко споет,
Давая грудь и, на руках качая.
А за окном будут кричать «Ура!»
Пускать шары, размахивать цветами.
И целый мир будет встречать меня
С распахнутыми настежь городами.
Пора! И я стараюсь со всех сил,
Чтобы скорей прервались мамы муки.
Но …кто железный тазик подложил?
И где врачей заботливые руки?
Как быть, я уже скоро упаду
Головку разобью о таз железный
Эй, кто-нибудь, ведь я же так умру
И будет плакать мама безутешно.
Я маме в сердце ножкой постучусь!
«Я, мама, падаю, мне подстели
простынку!»
Как ножке холодно, от сердца я
стужусь?
Но, почему у мамы сердце – льдинка…
.
Адвокат сказал: «Всё нужно
вспомнить»,
Чтобы дело выиграть твоё
Важно знать мне каждую подробность,
Вот тогда и вспомнила я всё.
Закружила память, завертела
С высоты прожитых мною лет,
Рухнула на дно воспоминаний
Там пытаясь отыскать ответ.
Лучше бы я трижды проиграла,
Потому что вспомнив всё тогда,
Приговор жестокий подписала
Я себе без всякого суда.
Кто же знал, что память так жестока,
Что без срока давности хранит
Она боль, что прячем мы глубоко,
Не сумев однажды пережить.
Первая слеза упала ночью
Ей значенья я не придала:
«Ну подумаешь, чуть-чуть
взгрустнулось,
Вспомнилось, как раньше я жила.»
Только больше уж не забывалось,
Потому что прошлое моё
Настоящим будто стать пыталось
Заставляя вновь прожить его.
Словно кадры старой киноплёнки,
Замелькали у меня в уме,
Вот мой муж, среди посуды битой
И бутылка с уксусом в руке.
Этого он вряд ли замечает
Слишком пьяный в тот момент он был,
Лишь мой крик пробив его сознание,
Взмах его руки остановил.
Кадр другой, я дома, поздний вечер
Я мечусь по комнатам в слезах.
Муж опять увёл с собой ребёнка,
Как заложника, и где-то напился.
Я не знаю в ужасе, что делать
Обзвонила всех его друзей,
В полночь спящего приносят сына
И у дверей.
Господи, да всё ведь это было,
Вот я мчусь по лестнице с детьми,
Одевая на бегу одежду,
Прячемся на улице в кусты.
Помню страшно было не однажды,
Кадры вновь напоминают мне,
Вновь мой муж, его кулак огромный,
Нож, зажатый в этом кулаке.
И несусь я в страхе цепенея
Босиком на улицу, в мороз,
Как мне, бедной, было тогда плохо,
Сколько горьких пролила я слёз.
Почему ту слабую девчонку,
Так никто тогда не защитил,
Я одна на старой киноплёнке
И вокруг меня жестокий мир.
И теперь, уж будучи счастливой
Прошлое своё увидев враз,
Слёзы жалости, обиды слёзы
Вдруг потоком хлынули из глаз.
Что со мною, я понять не в силах,
Только плачу я день изо дня,
Облегчения слёзы не приносят
Душат лишь до хрипоты меня.
Да ещё с неведомою злостью
Вдруг рука сжимается в кулак,
И в бессилие наказать кого-то
Утирает слёзы на глазах.
Что ты делаешь со мною память,
Что ты сделал со мной бывший муж,
Сколько ещё слёзы будут ранить,
Пока от кошмара не очнусь.
Люди, я молю добрее будьте,
Замечайте брошенных в беду.
Слишком долго раны заживают,
Слишком больно слёзы щёки жгут
.
Вот и всё, с тобою мы расстались
Только дети общие остались,
Ты родной им, как и я родная
Грустная история такая.
Долго за тебя с тобой я билась,
Долго с пьянкою твоей мирилась,
Но любовь ты выбил сапогами,
Да своими грязными словами.
А она всё выла и хрипела
Очень жить моя любовь хотела.
Сапоги слезами омывала,
Но тебе как будто было мало.
Что за радость находил ты в этом,
Издеваясь надо мной, ответь мне?
Знать хочу я, почему так больно
Делал мне и этим был доволен.
А ты помнишь, как мы раньше жили,
Как друг друга сильно мы любили,
Как с детьми в походах мы бывали,
Пели у костра и танцевали.
Мы с тобою и душой и телом
Были в это время одним целом,
Но два разных человека уж давно,
Умещаются теперь в тебе одном.
Если трезв пришёл и взор твой ясен,
Значит мир мой снова стал прекрасен.
Шею я руками оплету,
Губы жаркие к губам твоим прижму.
Значит время дал ты мне опять,
Полюбить тебя и помечтать.
Но ты пьяным приходил всё чаще,
Видно водка, чем то была слаще.
Господи да в чём же её сила!
Что она тебя, у нас отбила.
Да отбила так, что подменила,
Стало страшно жить с тобою, милый.
Эти кулаки, ножи, угрозы
Их и дети ведь боялись тоже.
Но последней каплей, ночь та стала,
Когда дочка наша закричала.
И остались в памяти кошмаром
Твои руки у неё под одеялом.
Я ведь расставаться не хотела
Ещё долго я навзрыд ревела,
Но теперь с детьми вздохнём мы
вольно,
Хватит с нас опасностей, довольно!
.
