@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@
Около месяца назад в сообществе появился пост, а точнее, крик души. «Денег нет, помогите, у меня панические атаки, нужен психолог, но бесплатный». Я откликнулась на этот пост, и через некоторое время волосы встали дыбом.
«Паническими атаками» были названы реакции на постоянные побои и самой женщины, и ребенка. Женщина уже около пяти лет, уже разведясь с мужчиной, уже отдав ему 9-ти летнего ребенка от брака с ним, не в состоянии выгнать его из своей квартиры, где она проживает со своим ребенком от первого брака.
Невзирая на юридическую несостоятельность своих претензий, в лобовую используя метод кнута (побои) и пряника (разрешение есть, когда он находится дома), бывший муж не дает ей возможности работать, уничтожая на компьютере все ее переписки с возможными работодателями. Он не дает ей возможности отдыхать, днем отсыпаясь, а ночью дебоширя. Он не дает ей возможность готовить, поскольку доломал газовую плиту, и женщина просто боится к ней подходить. Он не дает ей возможности выйти из квартиры, поскольку, днем, если не отсыпается, он уходит к любовнице, забирая с собой ключи.
Он не дает ей возможности даже питаться, поскольку, выходя из дома, он предварительно забирает с собой все содержимое холодильника, и бьет ее всякий раз, когда она обращается за едой к соседям.
Когда женщина вызывает милицию и милиция пытается уточнить, на каком основании он находится в квартире, он совершенно спокойно заявляет, что находится там на правах отца ее детей, забыв упомянуть, что ребенок, который живет в квартире, принадлежит не ему, а его ребенок уже давно, около 5 лет назад, вывезен из квартиры к его матери.
Женщине он не дает возможности вставить ни слова, либо угрожает тем, что «сейчас менты выйдут, и тогда тебе не поздоровится, поэтому сиди и молчи».
Мать мужа сотрудничает с органами опеки, поэтому постоянно грозится лишить женщину прав материнства на второго ребенка.
И все это происходит потому, что женщина — сирота, а 3-х комнатная муниципальная квартира оставлена ей в наследство родителями, и муж требует ее приватизировать, чтобы забрать себе.
На ее вопрос: «А куда ты нас денешь», муж отвечает уклончиво: «Что-нибудь придумаем». \
Любовница мужа, наркоманка, с которой они постоянно напиваются, открыто заявляет по телефону: «Когда ты наконец от нее избавишься»?
Одежду ее и ребенка он кромсает ножницами, обувь — ножом. Двух кошек ребенка он выбросил в окно, потому что «они ему надоели».
Муж рассорил ее абсолютно со всеми друзьями. Все друзья искренне считают, что она ненормальная, и что ей и ребенку надо молиться на этого святого человека.
О степени невротизации ребенка я могу даже не упоминать. Девочка боится каждого звука, каждого шороха. Оказавшись у нас в доме, ребенок не смог посмотреть даже один из наиболее спокойных фильмов для детей ее возраста — «Ловушка для родителей». Увидев, что в фильме две девочки облили в летнем лагере преподавателя шоколадом (в виде шутки), девочка закричала и выбежала из комнаты. Смотреть фильм дальше она отказалась.
Женщина запугана, задавлена. Когда ест у меня, слезы капают прямо в тарелку. В принципе, при благополучных условиях психологически восстанавливается достаточно быстро, в отличие от ребенка. Ребенком надо заниматься серьезно.
У нее груда фобий. Она боится ездить в лифте, просит ее проводить вниз. Она боится ездить в метро, поэтому пользуется только городским транспортом.
После нескольких сеансов, когда я поняла, что ситуация острая, и здесь нужна не столько психологическая помощь, сколько юридическая, мы обратились в фонды помощи женщинам, терпящим бытовое насилие. Я не хочу говорить, что в России плохо с помощью, нет. Простые люди умеют заниматься благотворительностью, они умеют помогать, потому что делают это от души, из сострадания. Но когда людей официально уполномочивают на эту роль, получается не помощь, а косяк.
Она просила меня, естественно, в фонд приехать с ней, и я поехала, чтобы поддержать ее, дать какие-то комментарии к ее ситуации с точки зрения профессионала.
И меня снова, как в истории с Аней, просто выставили за дверь. Она, как и Аня, плакала, она умоляла меня не уходить. Уполномоченные от Фонда совершенно не обратили на это внимание, и как только ее увели в комнату, меня с охраной выставили за дверь.
Я абсолютно не понимаю, почему органы опеки и прочие организации не перевели в подчинение МВД. Методы абсолютно те же.
Через час она позвонила. Ее запугали, ей сказали, что она не имеет право на квартиру, что муж «все для нее делает». Заставляли подписать какие-то бумаги, сказали, что приюта она не получит.
В последний день, когда дочь наконец рассказала ей все подробности избиений, мы совместно приняли решение.
Сейчас женщина с ребенком находится у нас. Они дождались, когда муж уедет из квартиры, собрали вещи, и в 6 утра приехали к нам. 
Мы нашли для них квартиру на полтора месяца. Квартира абсолютно пустая, там есть только кровать. Телевизора нет.
Мы съездили к адвокату, который занимался делом Анюты. Сначала адвокат спросила у меня, как я умудряюсь находить такие случаи. Увидев женщину и ее состояние, она перестала задавать вопросы. Она согласилась вести ее дело.
Сейчас я обращаюсь за помощью. Я вынуждена это делать, потому что это дело я вести сама не смогу, а вместе у нас есть шанс спасти человека. Возможно, это прозвучит пафосно, но это так.
Муж уже осознал побег, звонит ей на телефон, угрожает. Мы сменили сим-карту. Работы у женщины нет, ребенку придется не ходить в школу.
1. Нам будет нужна помощь СМИ. Пока что в целях безопасности и женщины, и ребенка, я не называю их имен, не выкладываю их фотографий. Прошу обратить внимание, что он угрожает организацией криминальной организацией, для того, чтобы отнять старшего ребенка, к которому он не имеет никакого отношения. Своего же ребенка он незаконным путем выкрал 5 лет назад, удерживает у своей матери, не дает общаться. 5 лет он держит женщину и ребенка под домашним арестом, чтобы она согласилась отдать квартиру. И вся эта ситуация является яркой иллюстрацией к нашему грядущему ювенальному законодательству. Похоже, что в нашей стране половина населения будет работать на рынках, а вторая половина будет зарабатывать на судебных процессах. Когда создается законодательство, за каждой статьей закона законодатель должен видеть частный пример. Тогда это закон, а не набор феноменологий. Дети уже являются предметом неслабого торга. При ювенальной законодательстве они станут просто предметом, а точнее — пешкой.
ЖЖ
почитай выше, девушка отвечала