БРРРРРРРРРРРРРРР… СЛАБНЕРВМИМО

Черти и мертвецы

Детство у меня было исключительно счастливым. Жила я в основном у бабушки Лиды (мама папы). Родители несколько отстранились от меня после гибели Костика, моего старшего братика. Но у меня была полная свобода, никто не ругал, не следил за мной, не высказывал. Я даже испытывала радость когда, вдруг меня не забирали из садика, и я одна оставалась с ночевкой. Не чувствовала привязанности к родителям, хотя очень их любила!
Каждое лето я проводила в пионерском лагере на Дону. Скрывала, что дочь начальника (боялась – вдруг со мной дружить не будут). Море друзей, море счастья, море смеха и бесконечная радость от жизни!
Всё бы хорошо, если бы не ночь! Как только начинало темнеть, мне становилось тоскливо, как-то обреченно, тягостно тоскливо. Почти каждую ночь мне снились сны с одним и тем же сценарием: я дома одна. Ночь. В комнате полумрак. Я бегу на кресло в углу комнаты, запрыгиваю на него с ногами. Поджимаю под себя ноги и сажусь спиной к стене, так чтобы видеть всю комнату. Через некоторое время появляются из-под стола, шкафа, через окна, двери черти, какие-то мертвецы и другая нечисть. Все они общаются между собой, передвигаются по комнате и т. д. Меня они видят и скрывают своё желание растерзать меня (такая ненависть ко мне!). Помощи мне ждать неоткуда. Убежать не могу. Даже повернуться к ним спиной боюсь! На сердце от этого плена тягостная тоска. Я знала, что это длится только до утра! Но вот что странно. Я чувствовала, что всех их хорошо знаю, и они меня очень хорошо знают. Напасть на меня они побаивались. Когда всё-таки набрасывались и хватали меня, я отбрасывала их от себя и снова забивалась в угол. Они опять долго готовились, чтобы напасть, но чувствовали, что я сильнее и справлюсь с ними. Я словно была среди своих, но чужая, а тех, к кому я хотела, – их не было, и меня к ним не пускали (такое чувство я испытывала)! В каждом таком сне я ждала только утро! Проснувшись, о сне я ни кому не рассказывала, да и некому было. А среди детей – игры, смех, беззаботная радость общения, ну какие тут сны! Позже происхождение таких снов я объясняла похоронами братика Кости. Может, они оставили свой отпечаток в моем сознании? Хотя мне было тогда 4 года.
Время шло. Сны менялись. Я научилась будить себя во сне, т. е. просыпаться, когда захочу это сделать в самом сне (наверное, многие это умеют). Постепенно такие сны прекратились. Я знала почти всю иерархию чертей. Те, что были больше похожи на людей, с серой шерстью, были самые слабые; те, что были черные с копытами, были сильные – они различались по рогам и бивням; но самые злобные и страшные не имели шерсти – их кожа была либо синего, либо красного цвета, они могли принимать любой облик, рост, мгновенно перемещаться и управляли всеми остальными. Да, среди взрослых чертей было и подрастающее поколение. (В одном сне я видела, как один черт прошептал другому: «Не трогай её, обожжешься! – показал на меня. – Она честная! »).
Папа всю жизнь был коммунистом. Разговоры о сверхъестественном в семье считались глупыми. Я не верила ни в Бога, ни в черта. Эти сны старалась забыть и считала, что это просто кошмары, которые мучают почти всех. Но ряд необъяснимых событий в моей жизни перевернул мое мировоззрение.
Да, вот на счет детских снов! Где-то в 1994 году я вернулась в дом, где родился и Костя, и я. Дом этот находится на ул. Якутская (Волгоград).
В 1998 году в этом доме мне пришлось столкнуться лицом к лицу с теми, кто преследовал меня в детских снах.
Ночью на кровати я лежала лицом к стене. Рукой подпирала голову, так что локоть лежал на подушке, а голова опиралась о ладонь, не касаясь постели. Только что переложила грудного ребенка (дочь) из кроватки к себе и успокоила её плач. Часто муж незаметно подходил и заглядывал мне через плечо – узнать, как ребенок, чем помочь, после чего уходил, чтобы выспаться к работе. Вот и сейчас я почувствовала, как он приблизился и наклонил голову, заглядывая через мое плечо. Я повернулась, чтобы его успокоить, но вместо лица мужа, надо мной нависла черная морда с огромными бивнями изо рта. Так как я сделала быстрый поворот головой, то есть мельком взглянула, я увидела четко челюсть и рот прямо перед своими глазами. Первые мысли были такими: «Ну и рожа!!! Вот это бивни! Как он ест?! Он же рот закрыть не может из-за бивней! » После мне вдруг стало досадно: «Вот блин! У себя дома нельзя спокойно остаться! Какие-то морды крутятся. Надо свет включить». Эти мысли пронеслись в секунду. И как только я представила, что надо ещё раз повернуться и включить светильник, меня медленно стал охватывать страх. Что сейчас у меня за спиной в темной комнате? Если я повернусь, что увижу? Я решила не поворачиваться и на ощупь за спиной нащупать на проводе кнопку, но вдруг страх начал перерастать в панику. Если я, не глядя, откину руку себе за голову в темноту, что случится? Чем больше я не двигалась, тем больше цепенела от ужаса. Я, не задумываясь, резко повернулась и зажгла свет.
  До меня в этом доме с 1986 года жила тетя Таня. Рассказывала страшные вещи, но ей никто не верил, считали, что от одиночества она сходит с ума. Я вспомнила все, что с ней происходило.
  Где-то в 2005 году в дом приходила одна бабушка (Царства ей небесного). По-русски она не говорила, поэтому мне переводили её слова. Сказала, что дом как проходной двор – вот и ходят здесь и мертвецы, и черти, и т. д. Держа в одной руке Библию (очень старую, на древнем армянском языке), в другой – икону Божьей Матери (я приносила ей на три дня, она просила и носила её в церковь), она обошла весь дом. Всё с тех пор прекратилось. И, кстати, денег она за это не взяла!
  Икона Божьей Матери до сих пор в этом доме. Сейчас в этом доме живут мои родители.