61. Гудо и император
Император Гоёдзэй изучал дзэн под руководством Гудо. Как-то он спросил учителя: «Дзэн учит, что этот ум и есть Будда. Это верно?»
Гудо ответил: «Если я скажу «да», то вы решите, что поняли, но без должного понимания. Если же отвечу «нет», то вступлю в противоречие с тем, что многие понимают совершенно верно».
В другой раз император спросил: «Куда уходит просветлённый человек после смерти?» — «Не знаю», — ответил Гудо. «Почему же?» — спросил император. «Потому что я ещё не умер», — ответил Гудо.
Больше император не решался спрашивать о вещах, которые не мог постичь его ум. Поэтому Гудо стал стучать рукой по полу, чтоб его разбудить, и император прозрел.
После просветления император стал почитать и Гудо и дзэн ещё больше прежнего и даже позволял Гудо зимой носить во дворце шапку. Когда Гудо было уже за восемьдесят, он часто засыпал посреди собственных наставлений, и император тихонько уходил в соседнюю комнату, чтобы дать любимому учителю насладиться отдыхом, в котором нуждалось его старое тело.
62. «Рука судьбы»
Великий японский воитель Нобунага решил однажды атаковать врага, который десятикратно превосходил его числом солдат. Он знал, что победит, но солдаты его уверены не были. В дороге он остановился у синтоистского храма и сказал: «Когда я выйду из храма, то брошу монету. Выпадет герб — мы победим, выпадет цифра — проиграем сражение».
Нобунага вошёл в храм и стал безмолвно молиться. Затем, выйдя из храма, бросил монету. Выпал герб. Солдаты так неистово ринулись в бой, что легко одолели врага. «Ничего не изменить, когда действует рука судьбы», — сказал ему адъютант после сражения.
— Верно, не изменить, — подтвердил Нобунага, показывая ему поддельную монету с гербами на обеих сторонах.
63. «Убийство»
Как-то, наставляя своих учеников, Гасан сказал:
— Те, кто выступают против убийства и требуют щадить жизнь каждого чувствующего существа, правы. Охранять даже животных и насекомых — благо. Но как быть с теми, кто убивает время, как быть с теми, кто уничтожает богатства и с теми, кто разваливает политическую экономию? Мы не должны их игнорировать. Больше того — как быть с тем, кто проповедует без просветления? Ведь он убивает буддизм.
64. Вспотевший Касан
Наставника дзэн Касана попросили совершить обряд на похоронах провинциального вельможи. Касан никогда прежде не встречал знатных господ и поэтому волновался. К началу церемонии Касан уже вспотел.
Вернувшись, он созвал своих учеников и признался им, что ещё не обладает качествами учителя, ибо не сумел перед блестящим светским обществом вести себя так же, как в уединённом храме. После этого он оставил учительство и стал учеником другого мастера. Через восемь лет просветлённый Касан вернулся к своим ученикам.
65. Борьба с привидением
Молодая женщина тяжело болела и, собравшись умирать, сказала мужу: «Я так тебя люблю, что не хочу тебя покидать никогда. Не уходи от меня к другой женщине. Если ты это сделаешь, я буду возвращаться к тебе привидением и постоянно тебя тревожить».
Вскоре она оставила этот мир. Три месяца соблюдал муж её последнюю волю, но потом встретил другую женщину и полюбил её. Они решили пожениться.
Сразу после помолвки вдовцу стало являться привидение жены. Каждую ночь она упрекала его за то, что он не держит слова. Вдобавок, она оказалась прозорливой: точно перечисляла ему всё, что происходило между ним и его новой возлюбленной. Когда бы он ни дарил невесте подарок, она точно описывала его. Привидение даже повторяло все разговоры между ними, и это так раздражало вдовца, что он не мог спать. Кто-то подсказал ему обратиться к мастеру дзэн, жившему неподалёку от деревни. Наконец, отчаявшись, несчастный вдовец отправился к нему за помощью.
— Значит, твоя бывшая жена стала привидением и знает всё, что ты делаешь, — заключил мастер. — Что говоришь, что даришь любимой — всё знает она. Она должна быть очень знающим привидением. Таким привидением гордиться нужно. Как только она появится ещё раз, заключи с нею уговор. Скажи, что раз она так всё знает, что от неё ничего не скрыть, то если она сумеет ответить тебе на один вопрос, — ты обещаешь ей расторгнуть помолвку и остаться одиноким.
— Какой же вопрос я должен ей задать? — спросил тот.
Монах ответил:
— Возьми полную горсть соевых бобов и спроси её, сколько именно бобов у тебя в руке. Если она не сможет ответить, то ты поймёшь, что она — всего лишь плод твоего воображения, и больше тебя беспокоить не будет.
Едва только ночью явился дух жены, вдовец польстил ей, сказав, что она знает всё.
— И в самом деле, — отвечало привидение, — знаю и то, что ты сегодня был у мастера дзэн.
— Ну, если ты столько знаешь, скажи-ка, сколько бобов у меня в руке, — потребовал вдовец.
Отвечать на вопрос уже было некому — привидение исчезло.
66. «Дети Вашего Величества»
Ямаока Тэссю был учителем императора. Он также был мастером фехтованья и глубоким знатоком дзэн.
Его дом служил пристанищем бродягам. Он даже не имел другой одежды, кроме той, что была на нём — это всё, что они ему оставляли.
Видя, как он обносился, император дал ему денег на новый костюм. На следующий день Ямаока снова явился в старой одежде. «А что же случилось с новой одеждой, Ямаока?» — спросил император.
— Я отдал её детям Вашего Величества.
67. «Что ты делаешь? — Что ты говоришь!»
В наше время рассказывают немало нелепостей об учителях и учениках и о наследовании любимым учеником учения мастера, дающего этому ученику право передавать истину своим последователям. Конечно, так и нужно передавать дзэн — от сердца к сердцу, и раньше это делалось именно так. Смирение и молчание были тогда выше самоутверждения и [формального соблюдения] монашеского обета. Получивший такое учение тайно хранил его в себе и через двадцать лет после его принятия. И лишь когда другой ученик собственными усилиями открывал присутствие рядом настоящего мастера — только тогда становилось известно, что учение было передано. Даже тогда это происходило совершенно естественно, и учение прокладывало себе путь, присущий ему изначально. Никогда учитель не объявлял: «Я — преемник такого-то», — подобное заявление доказало бы совершенно противоположное.
Мастер дзэн Му Нан имел лишь одного последователя. Его звали Сёдзю. Когда Сёдзю завершил изучение дзэн, Му Нан позвал его к себе в комнату.
— Я старею, — сказал он, — и, насколько мне известно, ты единственный, кто будет нести это учение. Вот книга. Семь поколений переходила она от мастера к мастеру. Много пунктов добавил сюда и я, сообразно своему пониманию. Это очень ценная книга, и я передаю её тебе, этим признавая тебя своим преемником.
— Если эта книга так важна, то вам лучше оставить её у себя, — ответил Сёдзю. — Я перенял от вас дзэн безо всяких книг и вполне доволен этим.
— Я это знаю, — сказал Му Нан, — но даже если это и так, рукопись семь поколений переходила от мастера к мастеру. Ты можешь её хранить, как символ принятия учения. Возьми.
Разговор происходил вблизи жаровни. Почувствовав в руках книгу, Сёдзю тут же бросил её в пылающие угли. У него не было тяги к вещам.
— Что ты делаешь? — во весь голос крикнул никогда ещё не сердившийся Му Нан.
— Что ты говоришь! — крикнул ему в ответ Сёдзю.
68. Одна нота дзэн
После приёма у императора Какуа исчез, и никто не знает, что с ним стало. Он был первым японцем, изучавшим в Китае дзэн, но поскольку из изученного им он не показал ничего, если не считать одного единственного звука, то он не остался в памяти людей тем, кто [впервые] принёс в свою страну дзэн.
В Китае Какуа воспринял истинное учение. Там он не путешествовал, а жил на далёком горном склоне, постоянно медитируя. Всякий раз, когда его просили прочитать проповедь, он произносил несколько слов, после чего перебирался в другое место, где найти его было уже не так легко.
Когда Какуа возвратился в Японию, о нём услыхал император и попросил его выступить с проповедями дзэн для наставлений по любым предметам на свой вкус. Какуа стоял перед императором молча. Затем, достав из складок одежды флейту, извлёк из неё одну короткую ноту, вежливо поклонился и исчез.
69. Съел улику
Как-то раз повара дзэнской общины монахов секты Сото, возглавляемой мастером Фугаем, какая-то причина задержала с приготовлением обеда. Поспешно прибежав на огород, повар нарубил своим кривым ножом вершки зелёных овощей, накрошил их и сварил суп, в спешке не заметив, что туда попал и кусок змеи.
Ученики Фугая решили, что никогда ещё не пробовали они такого вкусного супа. Когда же сам учитель обнаружил в своей миске змеиную голову, он вызвал повара. «Это что такое?» — спросил он, подняв её вверх.
— О, спасибо, учитель, — ответил повар и, схватив «лакомство», тотчас его съел.
70. Самое ценное на свете
Ученик спросил мастера дзэн Содзана:
— Что на свете самое ценное?
— Голова дохлой кошки, — ответил учитель.
— Почему же голова дохлой кошки самое ценное на свете? — пытался выяснить ученик.
— Потому что никто не может назвать её цену, — ответил Содзан.
71. Обучение молчанию
Ещё до прихода в Японию дзэн ученики обучались медитации в школе Тэндай. Как-то четверо таких учеников, близкие друзья, решили провести семь дней в молчании.
В первый день все молчали. Медитация началась благоприятно, но к ночи, когда масляные лампы стали тускнеть, один из них, не удержавшись, крикнул слуге: «Поправь лампы».
Второй ученик удивился, услышав, что первый заговорил.
— Ведь мы же собрались не произносить ни слова, — заметил он.
— Ну и дурни же вы. Зачем разговариваете? — спросил третий.
— Один я ничего не сказал, — решил четвёртый.
72. Болван-вельможа
Как-то два учителя дзэн, Дайгу и Гудо были приглашены в гости к вельможе. Войдя, Гудо сказал хозяину: «Вы мудры по своей природе и имеете прирождённую способность к постижению дзэн».
— Чепуха, — сказал Дайгу, — зачем ты льстишь этому болвану? Он может быть вельможей, но он ничего не знает о дзэн.
Так, вместо того, чтобы строить храм для Гудо, вельможа построил его для Дайгу и у него стал изучать дзэн.
73. Десять последователей
Ученики дзэн дают обет не оставлять намерения изучать дзэн даже, если учитель станет их убивать. Обычно раньше резался палец, и клятва скреплялась кровью. Со временем обет стал простой формальностью, и поэтому ученика, погибшего от руки учителя Экидо, стали считать невинным мучеником.
Экидо был суровым учителем. Ученики боялись его. Однажды один из них, находясь на дежурстве, должен был отмечать время ударом гонга, но забыл ударить вовремя, заглядевшись на красивую девушку, проходившую мимо монастырских ворот. В этот момент стоявший прямо за его спиной Экидо ударил его палкой, и этот удар оказался смертельным.
Услыхав о происшествии, опекун этого ученика сразу отправился к Экидо. Понимая, что тот не виноват, он поблагодарил мастера за суровое учение. Экидо вёл себя точно так же, как если бы ученик остался жив.
После этого ему удалось вырастить под своим руководством больше десяти просветлённых последователей — число совершенно исключительное.
74. Настоящее исправление
Всю свою жизнь посвятил Рёкан изучению дзэн. Однажды он услышал, что племянник его, пренебрегая предостережениями родственников, тратит деньги на куртизанку. Поскольку этот племянник должен был сменить Рёкана в управлении семейным достоянием, то родственники, опасаясь в будущем растраты семейной собственности, попросили Рёкана принять какие-нибудь меры.
Долгий путь пришлось пройти Рёкану, чтобы навестить племянника, с которым он не виделся уже много лет. Увидев дядю, молодой человек очень обрадовался и пригласил его переночевать.
Всю ночь Рёкан просидел в медитации. Собравшись утром уходить, он сказал племяннику: «Видно, старею я, так дрожат руки. Ты не поможешь мне завязать шнурок сандалии?»
Юноша охотно помог ему. «Спасибо, — сказал Рёкан, — вот, видишь, как с каждым днём человек всё больше стареет и слабеет. Береги себя хорошенько». И ушёл, ни словом не помянув ни куртизанку, ни жалобы родственников. Но с этого утра мотовство племянника прекратилось.
75. Характер
Ученик дзэн пришёл к Банкэю и пожаловался:
— Учитель, у меня такой необузданный характер. Как мне исправить его?
— Это у тебя что-то уж очень странное, — ответил Банкэй, — ну-ка дай мне на него взглянуть.
— Я не могу показать его сразу сейчас, — ответил ученик.
— А когда же сможешь? — спросил Банкэй.
— Он проявляется неожиданно, — ответил ученик.
— Тогда, — заключил Банкэй, — он не может быть твоей истинной природой, иначе ты бы смог показать мне его в любой момент. Ты родился без него, и родители также тебе его не передавали. Подумай хорошенько.
76. «Камень в уме»
Китайский учитель дзэн Хогэн жил один в небольшом домике в провинции. Однажды четверо странствующих монахов попросили его разрешения развести в его дворике костёр, чтобы согреться. Пока они разжигали костёр, Хогэн услышал их дискуссию о субъективном и объективном. Присоединившись к их компании, он сказал: «Вот большой камень. Как вы считаете, он внутри или снаружи вашего ума?»
Один из монахов ответил: «С точки зрения буддизма всё есть воплощение ума, поэтому я бы сказал, что камень внутри моего8 ума».
«Как же тяжко должно быть твоей голове, — заметил Хогэн, — если ты носишь с собой в уме такой большой камень».
77. «Непривязанность к пыли»
Китайский мастер дзэн времён династии Тан [618-907] по имени Зэнгэцу написал следующие наставления своим ученикам:
«Жить в миру и при этом не создавать привязанности к мирской пыли — и есть путь истинного ученика.
Видя доброе действие другого, вдохновляй себя следовать его примеру. Услышав об ошибке другого, советуй себе не повторять её.
Даже находясь один в тёмной комнате, веди себя так, словно принимаешь высокого гостя. Выражай свои чувства, но не более, чем требует твоя истинная природа.
Бедность — твоё сокровище. Никогда не меняй её на лёгкую жизнь.
Человек может казаться глупым и всё же не быть им. Он может лишь тщательно охранять свою мудрость.
Достоинства — плоды самодисциплины. Они не падают с неба сами, подобно снегу или дождю.
Скромность — основа всех достоинств. Пусть твои ближние узнают тебя прежде, чем ты заявишь о себе сам.
Благородное сердце никогда не понуждает себя. Слова его, как несравненные жемчужины, объявляются редко, но ценятся высоко.
Для преданного ученика каждый день счастливый. Время идёт, но он не отстаёт никогда. Ни слава, ни позор не трогают его.
Суди себя, но не другого. Не обсуждай добра и зла.
Некоторые вещи, хотя и добрые, поколения подряд считались дурными. Поскольку цена справедливости может признаваться [лишь] столетия спустя, то нет нужды требовать немедленного признания.
Живи с целью, но оставляй результаты [своих действий] великому закону Вселенной. Каждый день проводи в мирном созерцании».
78. Истинное процветание
Один богатый человек попросил как-то Сэнгая написать что-нибудь для постоянного процветания его семьи, чтоб это можно было хранить, как сокровище, от поколения к поколению.
Сэнгай достал большой лист бумаги и написал: «Умирает отец, умирает сын, умирает внук».
Богач рассердился: «Ведь я же просил тебя написать что-нибудь на счастье моей семье! Зачем ты так шутишь?»
— Я не собирался шутить, — объяснил Сэнгай. — Если бы твоему сыну пришлось умереть прежде твоей смерти, это безмерно опечалило бы тебя. Если б твоему внуку пришлось покинуть этот мир раньше твоего сына, то оба вы были бы убиты горем. Если в твоём роду поколение за поколением будет уходить в записанном мною порядке — это будет естественным течением жизни. Вот что я называю истинным процветанием.
79. Подставка для благовоний
Женщина из Нагасаки по имени Камэ была одним из немногих в Японии мастеров, делавших подставки для благовоний. Такая подставка была произведением искусства и могла находиться только в комнате для чайной церемонии или перед семейным алтарём.
Камэ, сменившая в этом мастерстве своего отца, любила выпить. К тому же она курила и большую часть времени проводила с мужчинами. Всякий раз, заработав хоть немного денег, она устраивала пирушку, пригласив к себе поэтов, художников, плотников, мастеровых и вообще людей самых разных занятий. В их компании она и вынашивала замыслы своих произведений.
Камэ работала очень медленно, но когда её работа заканчивалась, она всегда была шедевром. Её подставки бережно хранились в домах, где женщины никогда не пили, не курили и не имели свободных связей с мужчинами.
Однажды губернатор Нагасаки попросил Камэ создать ему подставку для благовоний. Она долго откладывала, пока не прошло уже около полугода. К этому времени её и посетил губернатор, уже получивший повышение по службе и назначение в другой, далёкий город. Он настоятельно попросил Камэ начать работу для него.
Наконец, ощутив вдохновение, Камэ сделала подставку. Поставив законченную работу на стол, она принялась долго и внимательно её рассматривать. Она курила и пила, сидя с подставкой, как с собутыльником. Целый день смотрела на подставку Камэ. Наконец, взяв молоток, Камэ разбила её вдребезги. Она поняла, что подставка не получилась шедевром, отвечающим её замыслу.
80. Настоящее чудо
Когда Банкэй проповедовал в храме Рюмон, священник из секты Синсю, из тех, кто верит в спасение через повторение имени Милосердного Будды, завидовал огромному числу слушателей Банкэя и решил с ним поспорить.
Банкэй уже прочёл половину проповеди, когда явился этот священник, наделав при этом столько шума, что Банкэй прервал речь и спросил, в чём дело.
— Основатель нашей секты, — начал хвалиться священник, — обладал такими чудесными силами, что когда он стоял на берегу реки с кистью в руке, он написал священное имя Амиды на бумаге, которую держал его помощник на другом берегу реки. А ты можешь сделать такое чудо?
— Возможно, твой ловкач и сделал этот фокус, — небрежно отозвался Банкэй, — но это не в обычае дзэн. Моё чудо — то, что когда я чувствую голод, я ем, когда чувствую жажду — пью.
8 Просветлённый человек не разделяет мир на субъективный и объективный, не отделяет своего ума от всеобъемлющего Целого (Дхармата-дхарма-кайя) (прим. пер.)
