Нашла в сети про ГВ на Руси

Традиции Грудного Вскармливания на Руси.
Основу питания младенца на Руси составляло м а т е р и н с к о е м о л о к о. Отказ от грудного вскамливания считался для матери большим грехом.
В русской деревне такое случалось крайне редко, например в случае тяжелой болезни матери. При этом ребенка докармливали разбавленным
коровьим молоком из рожка. Грудничка, потерявшего мать, могли также носить по очереди к кормящим женщинам, живущим по соседству, реже кормилицу
искали в соседней деревне. Но в целом, особенно при живой матери, к помощи кормилицы прибегали лишь в крайнем случая. В одних местах, как например,
в Пензенской губ., это объяснялось запретом кормить грудью чужого ребенка из опасения, что свой «Не будет жить».В других — чужую женщину не
допускали кормить новорожденного из боязни порчи, «испорченного молока» (Московская губ.)В третьих — бытовало поверье, что ребенок, выкормленный
чужой женщиной, не будет любить свою родную мать, станет для неё чужим. Таким образом проявлялась вера крестьянок в то, что материнское молоко не только
обеспечивает ребенку защиту и передаёт жизненные силы, но и наделяет его качествами «своего». Считалось, что особая эмоциональная связь между младенцем
и матерью, устанавливаемая кормлением, не прерывается даже в случае смерти одного из них. Верили, что умершая мать может приходить по ночам и кормить
ребенка, а умерший младенец еще какое-то время может сосать материнскую грудь. По этой причине в Брянском Полесье женщине, только что потерявшего
грудного ребёнка, советовали спать на спине, чтобы не закрывать доступ к молоку.
Момент первого кормления в разных областях России определялся различно. В ряде мест ребенка прикладывали к груди в день родов, при первой возможности,
ка только мать восстанавливала силы. Это соотносилось с представлениями о пользе молозива для здоровья младенца (Московская губ.). Если же «первое» молоко
считалось вредным, кормление откладывали до того момента, пока молозиво не сменит «настоящее» молоко. По этой причине в Орловской губернии грудь давали только
через три дня, в течение которых единственной пищей младенца была соска. Иногда молозиво специально сцеживали. В Вологодской губернии повитуха «Выкручивала»
его прямо на землю или высасывала его из груди роженицы и сплевывала. В Тульской губ.«баба» сцеживала «плохое» молоко в бане, где «правила» роженицу
после родов. Очень часто необходимость отсрочки первого кормления видели в «нечистоте» некрещеного младенца или послеродовой «нечистоте» его матери.
Так, во многих местах грудь ребенку давалась только после первого купания, а в Вятской губернии мать не кормила его до крещения, то есть первые два-три дня,
считая его подобным чертёнку. Но чаще, наоборот, верили, сто пока ребенок не брал грудь, «он херувим» (Пензенская губ.), а с первой каплей материнского
молока на него сходят грехи человеческие. В Связи с этим в Череповецком уезде Новгородской губ. бытовал поверье о том, что роженица не должна
кормить новорожденного до окончания третьей бани (обрядовая очистительная процедура после родов).
Строго режима вскармливания не придерживались. Младенца прикладывали к груди по первому требованию, при малейшем плаче:”Если плачет, значит оно голодно” (Вологодская губ.).Но в Ярославской губернии считалось, что слишком часто давать грудь нехорошо, ребенок вырастет вором. Различий в Кормление в период скоромного и постного времени чаще всего не делалось, но были известны случаи, когда набожные матери не давали ребенку молока, заменяя его соской, по средам и пятницам, перед причастием, а также ограничивали количество кормлений в посты. Прежде чем приложить младенца к груди, мать обмывала её, предпочтительно святой водой. Первой обязательно давали правую грудь, чтобы ребенок не стал левшой. Чтобы младенец не срыгивал при кормлении, грудь давали через гайтан – шнурок, на котором висел нательный крест, или соски сжимали двумя мальцами (Пензенская губ.) Нельзя было приступать к кормлению грудью во время грозы и вскоре после нее (Владимирская губ.). Строго соблюдался запрет на кормление “нечистой”, то есть не вымывшейся после полового общения. Беспокойного младенца мать брала на ночь к себе в постель и кормила лежа. Считалось, что рядом с грудью матери дети лучше спят, что, в свою очередь, позволило бы высыпаться и её и младенцу, но так увеличивалась опасность “Заспать” малыша, то есть задавить его во сне, а это было очень большим грехов. Если ребенок не хотел брать грудь и кричал “без униму”, ему предлагали соску или рожок. Сцеживание оставшегося после кормления молока не практиковалось.
Еще во время свадьбы, а также в течение беременности женщина должна была следовать целому ряду запретов и предписаний, чтобы обеспечить обилие молока и предотвратить болезни груди. Особые предосторожности следовало соблюдать в послеродовой период – во время проведывания роженицы соседками, празднования крестин и т.п. Опасным считался и контакт двух кормящих матерей, бессознательно или осознанно одна из них могла отнять у другой молоко. Чтобы этого не произошло, использовались обереги: иголка и нож, которые во время кормления подкладывали под себя. Если молока было мало, прибегали к средствам народной медицины или магическим действиям. Например, казачки ели лепешки, замешенные на молоке другой женщины. В Пензенской губ. для увеличения молока на шесток (переднюю часть печи)ставили чугун с водой, из которого мать в продолжении “девяти зорь” должна была пить по три глотка. При застое молока и мастопатии в Тверской и Ярославской губ. К груди прикладывали медовую лепешку или холод. При трещинах сосков и воспалении (“груднице”)использовали следующее: грудь смазывали свежим коровьим маслом; прикладывали на тряпочке воду, слитую с белого воска и смешанную с растительным маслом; мякиш ржаного хлеба, вымоченный в полурастопленном коровьем масле; гущу отваренного в молоке льна;
Продолжительность грудного вскармливания изначально была установлена церковью и составляла три великих поста (считались только Великий и Успенский). Эти сроки не были строго связаны с возрастом и зависели от времени рождения. Если ребенок родился в Великий пост, кормили от Успенского до Успенского; если после Успенского поста (первым считался Великий, вторым Успенский, третьим снова Великий), то кормили почти до двух лет и отнимали от груди только перед Успенским постом. Во Владимирской губ. После оговоренного срока кормить грудью считалось грехом, и редко кто нарушал это правило. В ряде мест на сроки вскармливания значительно повлияли представления о том, что оно помогает предотвратить следующую беременность. Так, в Вологодской губ. При общем правиле отлучать ребенка от груди в полтора -два года некоторые продолжали кормить до трех лет, а то и дольше, приговаривая: “На сырое молоко живо пристанет”(т.е.как бросишь кормить, так и забеременеешь). В нечерноземных областях долго не отлучали от груди еще и потому, что в хозяйстве не всегда было коровье молоко и лишенный материнского молока ребенок мог голодать. Общим было правило прекращать кормление с наступлением новой беременности, в редких случаях – с первым шевелением плода. Более раннее отнятие от груди, в возрасте девяти месяцев, могло произойти из-за сезонной работы. Кроме того, этот шаг объясняли тем, что “мысленного” (понимающего)ребенка отлучить от груди тяжелее. Если же ребенок сам рано “отстал от груди”, в этом видели дурное предзнаменование.