Отрывок из книги Е. Макаровой «В начале было детство»
Маленький лорд
Книга шведского писателя Юхана Боргена «Маленький Лорд» повествует о мальчике, в котором с раннего детства обнаружилась тяга к злу. Она была настолько сильной, что задушила добро. Это печальный феномен, и не единственный...
На моих глазах за пять лет удивительный, тонкий мальчик Антон превратился в семейного узурпатора. Причины такой метаморфозы Маленького Лорда и Антона сходны. Активная, болезненная непереносимость фальши. Отвращение к ритуальной ласке, к жесткому распорядку, навязанному взрослыми. Бунт, но расчетливый, с извлечением собственной выгоды. Нерушимая правильность матери, ее лживое спокойствие, фарисейство и темная взрослая жизнь вызывали в Маленьком Лорде чувство протеста, провоцировали его на мелкие пакости. Мелкие пакости, развратившие душу, впоследствии привели к духовной катастрофе — он стал предателем.
Антон впервые пришел в нашу студию в четыре года. Светленький мальчик, на удлиненном лице глаза с туманцем, под белым воротничком рубашки тоненький шнурок, завязанный на бант. Семья — в полном составе. Папа — мама, бабушка — дедушка. Водят — по очереди. В анкете рукой матери написано: «Антон трудный, плохо сходится с детьми, обидчивый, нервный. С рождения страдает сильной аллергией».
Выделялся ли Антон чем-нибудь? Да. Обостренной реакцией на фальшь. Слащавые интонации в голосе учительницы английского языка (я, признаюсь, их тоже с трудом выносила) сразу его оттолкнули. И он твердо заявил: на английский не пойдет.
Караул! Все дети идут на английский, Антон — ни в какую. «Ну и что? Пусть не ходит». — «А как же он будет учиться в школе?»
Что еще отличало Антона? Чувство недетской ответственности. Он боялся сделать что-то не так, боялся обмануть доверие. Этот мотив я сразу уловила и сказала Антону, что не жду от него ничего такого, что и дети и взрослые могут ошибаться и нет на свете людей, кто бы всегда все делал правильно.
«Мои родители никогда не ошибаются, — вздохнул тяжело Антон, — и бабушка с дедушкой все делают правильно». Однако в тоне не было уверенности. Он как бы вызывал меня на спор, он жаждал, чтобы я его убедила в обратном.
Семья была очень довольна поведением Антона в студии. Он сдружился с ребятами, был доброжелателен в оценках чужих рисунков и скульптур и даже стал посещать английский. Неохотно, но за компанию. Когда учительница английского языка назвала его при мне Антошенькой, мальчик вдруг резко побледнел, глаза сделались стальными. Это было затаенной ненавистью. Именно ненавистью. Позже он перестал себя сдерживать.
Помню, как провожали детей в школу. Антон был напряжен, расставание со студией далось ему нелегко. Словно он отправлялся на войну.
На этой войне зло боролось с добром. Когда за спиной надежный тыл — есть надежда на победу добра. С разлукой шанс победы зла повышался.
Первый класс. Первое полугодие. Звонит мама Антона.
— Помогите! Он такое вытворяет, мне даже произнести стыдно. Избил бабушку. Сначала какой-то цепью, потом ударил азбукой, прямо по голове. Выбежал больной на балкон. С ангиной, зимой! Сказал, что не уйдет с балкона, пока не получит письмо от доброго Карлсона.
Мы встретились с мамой Антона у метро «Аэропорт». Она уже прочла тонну книг, все подходило в лучшем случае под аутизм, в худшем — под шизофрению. Нужен срочно врач-психиатр. Я попыталась ее успокоить — в конце концов дело не в диагнозе. А в том, что ему плохо, тягостно. Значит, надо помочь ему выйти из тупика. Изменить тактику поведения. Исключить то, на что он так болезненно реагирует. Лечение таблетками — не моя область. «Попробуйте опишите все, что произойдет с ним на будущей неделе. И привезите мне дневник», — предложила в заключение.
Дневник за неделю был составлен добросовестно. На первой странице — режим для Антона, на второй — режим для остальных членов семьи. Время происходящих событий указано с точностью до минуты. Также было указано, какое отклонение от режима повлекло незапрограммированное действие Антона и как трудно было ввести режим в русло. На подготовку уроков отводилось два часа, а Антон сидел по четыре часа, и под большим нажимом бабушки. После обеда, в 14.00, спрятал бабушкины очки. Искали сорок минут, из-за чего сорвалась прогулка, и т. д. и т. п.
Разумеется, Антон спрятал очки, чтобы бабушка не смогла проверить домашнее задание. Жесткий порядок и контроль несносны для ребенка, который и без того страдает от гипертрофированного чувства ответственности.
— Он и вас побьет, если вы не перестанете контролировать успеваемость, если сейчас же не оставите его наедине с ошибками в тетрадях. Пусть не учится на одни пятерки. Зачем ему быть отличником? — сказала я маме Антона.
Психолог сказал то же самое. Не убедило. Пошли к психиатру. И покатилось…
Учительница повысила голос на Антона — Антон наотрез отказался идти в школу. «Не пошли бы. Нет, потащили волоком. Почему?» — «Потому что стоит один раз позволить…» — «Нельзя сменить школу, если классная руководительница не может найти верного тона с учеником? Или перейти в параллельный класс?» — «Тогда мы так и будем прыгать из школы в школу». — «Приводите его ко мне на занятия».
Пришел. Лепим из глины. Вижу, весь урок Антон лепит кубик, зализывает грани, старается, чтобы было ровно-преровно. Дотрагиваюсь до его рук — потные. Это не просто повышенная возбудимость, теперь это — повышенная тревожность. У Антона — невроз. Его надо освободить в первую очередь от семейной опеки. Но у нас нет колледжей с пансионами — не в интернат же сдавать при любящих родителях! Вот тебе и «кубик-рубик». После живых, свободных работ в студии — мертвая глина в кубе, немой крик: «Не тронь меня, я вещь в себе, не подступай ко мне, все равно не откроюсь!»
После того урока Антон больше не пришел. Передал с мамой записку: «Мне некогда. В школе много задают. А пока домашнее задание не сделаешь — из дому не выйдешь».
Пойти в школу? Поговорить с учителями? Этично ли вмешиваться в учебный процесс, когда ничего нельзя втолковать любящей маме?
Четвертый класс. Организуем встречу «студийцев» у Антона дома. Ребята выросли, рассуждают по-взрослому, друг перед другом выставляются. А у меня с собой глина. Кто хочет пирожные? Никто. Все хотят — лепить. Убрали сладости со стола, постелили клеенку.
— А давайте все делать, как тогда: мы будем лепить, а вы рассказывать. Про знакомого, или про Человека-Тучу, или Гвоздика-на-небе…
Оказывается, они все помнят. И просят вернуть вдохновенную атмосферу дошкольного детства.
За час уставили весь стол скульптурами. И у Антона уже не кубик, а целая композиция: кошка гонится за мышью. Когда-то игра в кошки-мышки его пугала, теперь — и пугает, и восхищает одновременно. Он уже почувствовал дыхание взрослого мира, где все непременно или жертвы, или палачи. Кто же теперь Антон — кошка или мышка? Судя по одинаковой выразительности обеих фигур — и то и другое. В школе — мышка, дома — кошка, пантера, рысь. Двуликий Янус.
Праздник кончился. Что же было праздником? Возвращение к детству. Как и раньше, все — за одним столом. Старые привязанности, повзрослевшие дети — теперь они рассказывают анекдоты, и счастливый Антон смеется громче всех.
Опять звонит его мама:
— Нужен тот психолог, что обследовал Антона в первом классе.
— В чем дело?
— Все делает назло. Учительница по природоведению похвалила его за ответ — теперь он назло не учит природоведение.
Непрошибаемая система: школа — Антон — родимый дом. Вместо разомкнутой — наглухо закрытая.
— Знает ли Антон, что в жизни есть несчастные дети, что вообще в мире не все в порядке?
— Ну и что?
— Да пойдите вместе с ним в дом ребенка, принесите мешок подарков.
Пауза затянулась. Мама обдумывала мое странное предложение.
— Удивите сына тем, что вас заботит что-то помимо его успеваемости и поведения.
— Вы это серьезно?
— Вполне.
До сих пор мама не нашла времени, чтобы удивить Антона таким открытием. Она его щадит. Вдруг это его травмирует, а он и без того грозится сбежать из дому…
— От благих дел еще никто не травмировался.
— Пусть он сперва отдохнет летом, и уж тогда…
— А как он будет отдыхать летом?
— Пойдем с ним в поход.
— А не лучше ли в деревню, к коровам и гусям? Он же так любит природу!
— Нет, тогда он нас всех затерроризирует. Скажет, скучно.
— А вдруг не скажет?
Подумала, подумала:
— Нет, у него слабые мышцы.
Больше мама Антона не звонит. Думаю, залечили мальчика таблетками. А поскольку я была категорически против таблеток, то и звонить мне совестно. Или уже не нужно. Под транквилизаторами детки становятся смирными и о побегах не помышляют.
Семья Антона типична. Эти люди не видят чужого горя, у них все регламентировано, и гости приходят только по субботам. В воскресенье будет возможность отоспаться. Они-то как раз и аутичны, поскольку замкнуты на себе. Вчетвером калечат одного ребенка, который оказался неординарным. Разумеется, при таком ходе дел в Антоне разовьются жестокость и мстительность и мир пополнится еще одним Маленьким Лордом. Такая печаль.
Очень полезная статья! Спасибо! До слёз тронула...
Папа:
— Ну как сегодня?
Воспит.:
— Да опять дрался, делал все назло…
Папа садится перед сыном на корточки берет его за руки и говорит:
— Га-но, оно и в Африке га-но!
Занавес.
Когда они ушли, я спрасила воспитателя:
— А папе не давали направление к психиатру? Мне кажется тут надо папу лечить, начиная с психиатра, тогда Дима сам вылечится...
А сейчас сказали что Дима теперь спокойный, он все время сонный, видимо его таки стали пичкать лекарствами… А папа его? Живет и считает что это его сын просто га-но. Но дети это зеркало родителей. Интересно говорит ему психолог об этом? Или не потерять клиента ей важнее? Судя по транквилизаторам — бизнес важнее для психолога?
Да это сейчас просто бич нашего времени, детей лишают дества не известно во имя чего. Ах да во имя маминого счастья и спокойствия, потому что она тоже человек и у неё есть свои интересы и ей что теперь с детьми дома сидеть? А как же самореализовываться? Одно понять не могу, выросшее поколение 90х! Женщина самореализуется только в роли ЖЕНЫ И МАТЕРИ, а остальное только хобби в свободное от работы (жены и матери) время. Вот потому сейчас повально или заброшеные дети или затюканые. Кругом больные дети, аутизм и гиперактивность — это все дети мамы, которых думают о себе.
Что за этим стоит. В последние десятилетия многие родители считают своим долгом защитить любимое дитя от любых трудностей и проблем. Дочка не справилась с контрольной? Родители вмешиваются и требуют лучшей оценки. Сыну выписали штраф за нарушение правил дорожного движения? Родители за него платят. У сына или дочери не сложились романтические отношения? Во всем обвиняют другую сторону.
"""«Конечно, защищать и опекать своих детей вполне естественно. Но чрезмерная опека прививает им неверный взгляд, будто им не нужно отвечать за свои поступки. В книге «Позитивное наказание для подростков» отмечается: «Вместо того чтобы учиться переносить боль и разочарование, извлекая уроки из пережитого, [такие] дети растут полными эгоистами, убежденные, что весь мир, в том числе их родители, перед ними в долгу» (Positive Discipline for Teenagers).
Что можно сделать. Учитывая уровень зрелости своих детей, применяйте библейский принцип: «Каждый отвечает за свои дела» (Галатам 6:5, Смысловой перевод).
Если вашему сыну выписали штраф, пусть он заплатит его из своих карманных или заработанных денег. Если дочь не справилась с контрольной, пусть это станет для нее уроком, чтобы в следующий раз она лучше готовилась.
Если у сына не сложились романтические отношения, утешьте его. Но в подходящий момент помогите ему поразмышлять над тем, что произошло. Спросите, понял ли он, что ему в чем-то еще нужно улучшиться? Учась преодолевать трудности, дети развивают жизнестойкость и уверенность в своих силах. Но разве эти ценные качества приобретешь, когда трудности за тебя всегда преодолевают другие?»""""
Да, важно дать ребёнку возможность прочувствовать последствия его поступков и самому попытаться исправить ошибки
Пример:
Мы сына воспитываем в самостоятельности. Первые месяцы он не слезал с рук, но как только стал ползать-ползи куда хочешь. Стукнулся, упал-не реви. Нет, если сильно, то конечно жалеем, а нет-сам быстрее успокоиться. У мужа сестра-противоположность. С рождения ребенка к самостоятельности приучали. Засыпает сама, себя развлекает тоже-отлично. Но. Стоит ей легонько стукнуться пальчиком-рев, пока все вокруг нее плясать не будут.
Не знаю конечно что будет дальше, время покажет.
Давно уже замечено, и не нами, что это так. Если первые месяцы-год ребенку не отказывать в руках-он более самостоятельный. Он спокоен. Он знает, что его всегда поддержат и на руки возьмут если это нужно. А если «не приучали к рукам»-они лет до 5 внимания скандалами добиваются. Они очень нервные, обеспокоеные. Не помню где это читала, но очень часто даже здесь нахожу подтверждение этому.
Должна быть золотая середина. Многие мамы душат детей опекой