Она остановила меня у входа в храм. До начала службы оставались минуты, мне нужно было занять своё место среди певчих, а я стояла и не могла прервать извинениями горький рассказ старушки, хотя слышала его уже раз двадцать, а то и больше. На глазах у бабушки Поли слёзы, два года минуло с тех пор, как её внук, её ненаглядный Игорёк, уехал из родного дома.
Всё было ладно, всю жизнь жили в мире, согласии и достатке. Никто в большой семье не был друг другу в тягость, все здоровые, работящие. Да вот и она, моя собеседница: на вид не больше шестидесяти, а за плечами — война, горькое вдовство с маленькими детьми на руках, долгая жизнь. Так и не вышла больше замуж бабушка Поля, растила детей, внуков, и правнуки — дети любимейшего из внуков Игорька — тоже с рождения были с нею. Молодые родители, по её убеждению, забот не знали: малыши ухожены, накормлены, досмотрены ею, прабабушкой. Остальным членам семьи оставалось лишь работать да радоваться.
— Всё у нас было, всё и есть, только детей нету, — смахивает слезы бабушка Поля.— Уехала наша невестушка на родину, в свою нищую тьму-таракань, и детей, и мужа увезла. Уж я уговаривала, и на колени становилась, Христом-Богом молила: за что ты на нас обижаешься? за что сиротишь? А она сама плачет: не обижаюсь я на вас, бабушка, а жить тут больше не могу, и всё. Лишила она меня сразу и внука, и правнучков. Для кого теперь жить, чему радоваться?
Старушка умолкла на миг. Глаза её потемнели, вмиг высушив слезы, тонкие губы сжались в натянутую струну.
— Это всё она, змея! Всю жизнь она меня ненавидела, и вот на старость лет отомстила.
Я не спрашиваю, кто это — «она». Знаю уже из многочисленных предыдущих рассказов, что так безымянно кличет бабушка Поля одну из своих односельчанок. Когда-то дружили, даже кумами были. Но вот случилась в доме беда, и кинулась старушка к гадалке из соседнего района. Та всё участливо выслушала, расспросила о соседях, о друзьях и вынесла приговор: «Это она, Настька, твоя подруга, позавидовала вашему достатку и благополучию, она порчу на молодых наслала, выгнала из родного дома!» С этого дня
поселилась в сердце бабы Поли жгучая ненависть. Она верит, что всё было именно так, как сказала гадалка. Разубеждать её безполезно. Хотя это призрачное «знание» не принесло успокоения. Наоборот: была одна боль, стало две. Сколько же добрых человеческих взаимоотношений разрушаем мы своими руками! Не желая поискать причину наших бед в себе, в своих семьях, — выдумываем «врага» извне, спешим к гадалкам, к «ясновидящим», которые за наши же деньги готовы объявить нашим врагом кого угодно. И мучаемся потом долгие годы своей ненавистью к «обидчику», которого — не было.
А если был? Если нас действительно оскорбили, обидели, предали? Но и тогда нужно найти в себе силы услышать голос Христа: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного…» (Мф.5, 44-45).
Старушка вдруг заторопилась: «Пойду, а то к исповеди опоздаю: говею я нынче. Не буду батюшке жаловаться, у него народу много, всех не переслушать. А её — до смерти не прощу».
Началась служба. Из алтаря вышел священник с крестом и Евангелием в руках, направился к ожидающей его группе исповедников. Я проводила его взглядом и увидела, что в этой группе, почти рядом с бабой Полей, стоит «она». Анастасия и в храм заходила очень редко, а к исповеди, кажется, вообще пришла впервые. И надо же, чтобы такое важное событие в её жизни совпала с приходом на исповедь бабы Поли! Стало до боли жалко обеих женщин: они пришли в храм за утешением, но и здесь тяготятся взаимной обидой.
Подходят к аналою исповедники, склоняют головы под епитрахиль священника. В храме тишина. Только одинокий голос чтеца громко произносит слова молитв перед Святым Причащением:«Хотя ясти, человече, Тело Владычне, страхом приступи, да не опалишися: огнь бо есть. Божественную же пия кровь ко общению, первее примири тя опечалившим…» При этих словах в лице бабушки Поли что-то дрогнуло и из глаз полились слёзы. Но не те, только что виденные мною на пороге храма горькие слёзы обиды. Словно пелена спала с души, и глаза отозвались на блеск свечей каким-то внутренним светом. Старушка повернулась и поклонилась в ноги той, которую давно не называла по имени: «Прости, Настасьюшка».
Вместе подходили они к Чаше со Святыми Дарами, вместе выходили из храма, поддерживая друг друга на заиндевевших ступенях.
Скоро Рождество. Светлый, безпечальный праздник. Таким он и будет для бабушки Поли и её вновь обретённой подруги Настасьи.
Любите врагов ваших
Баба Наталья вошла в дом и сразу же залилась слезами.
— Матушка, что же это делается? Невестка моя всё ярится на меня, всё приговаривает: «Когда ж ты сдохнешь?» А нынче говорит: «Я по тебе в церкви панихиду заказала, авось, скорей приберёшься». Что теперь делать? Может, батюшке сказать, чтоб он на неё наслал… эту, как её? — анахфиму, да?
— Да что Вы, баб Наталья! Анафема — это ведь отлучение от Церкви. А невестка Ваша и так в храм не ходит, от чего ж её отлучать? Вы лучше — помолитесь за неё.
Баба Наталья отшатнулась от меня и воззрилась, точно на сумасшедшую.
— Ты чего это? Как это — помолиться? За неё?!
— Ну, в храме свечку поставьте и скажите: спаси, Господи, и помилуй мою невестку, умири нашу жизнь.
— Да чтоб я за эту ведьму молилась? Да ни в жизнь! Она меня со свету сжить хочет, а я молись за неё? Да кто ж такое придумал!?
— Христос придумал, бабушка, Христос. Спаситель наш. В Евангелии написано: «Любите врагов ваших. Молитесь за обижающих вас, благословляйте проклинающих вас…» (Мф. 5, 44).
Баба Наталья посмотрела на меня с жалостью и покачала головой.
— Что-то ты, девка, путаешь. Я в церкву всю жизнь хожу, а такого не слыхала.
— Да Вы Евангелие читали?
— Неграмотная я. Но любить врагов — не слыхала. Это ж выдумать надо! Да я сама по ней панихиды служить буду, нешто Господь её, а не меня послухает?
Так и ушла, обиженная.
Прошли годы. Померла бабка Наталья. Было у неё четверо сыновей, шестнадцать внуков, а доживала в холодной, после войны построенной хатке с земляным полом и соломенной крышей, и нечем, да и некому было хату эту протопить холодной осенью, когда доживала Наталья свои последние дни. Невестка-злодейка скончалась ещё раньше, один за другим померли и сыновья. И внуков уже почти не осталось — кто утонул, кого убили, а тот в тюрьме… Всю жизнь молилась Наталья Богу, редкую службу пропускала, да о том ли просила? Главному — любви — и сама не научилась, и детей не выучила. Так и сгубила её большое семейство лютая ненависть к ближнему.
Каждый раз, когда читается в храме Евангелие с Нагорной проповедью Христа, вспоминаю я бабу Наталью и её неухоженную могилку. Упокой, Господи, её душу, и аще возможно — помилуй.
От чего пропадают люди
Трёхлетнему Мише скучно. Никто с ним не играет. Папа работает на компьютере, а мама воюет с кухней. Что-то у неё там не получается с самого утра. То тарелка разбилась, то молоко убежало. Мама спешит, и у неё всё валится из рук.
— Да что же это такое! — вскрикивает она, схватившись рукой за горячую сковородку. — Как же мне всё надоело!
Миша тихонечко подходит к ней:
— Мама, пойдём поиграем?
— Ты ещё! Не видишь, как я занята? — мама готова заплакать.
Миша серьёзно смотрит не неё и говорит:
— Не злись, мама. От зленья люди пропадают.
Рекламная акция
Недавнее воскресенье совпало с памятью святого Дионисия Ареопагита. Среди одноклассников нашего сына — два Дениса. Но на Литургию пришёл Дима. Мы с певчими порадовались: ни родители, ни бабушка Димы в храм не ходят, а он — в который уж раз появляется на службе. Выходит, не только дурные примеры заразительны, а и хорошие тоже.
После службы спрашиваю у ребят:
— А где ж ваши Денисы? У них же сегодня день Ангела!
— Да мы их звали, — отвечают. — Но один просто не хочет в церковь ходить, а второй сказал, что хочет попасть в ад.
Я даже вздрогнула от неожиданности. Откуда у десятилетнего ребёнка из вполне благополучной, как принято говорить, семьи такое жуткое желание?
— Да он, — объясняет мне сынишка, — очень любит в футбол играть.
Я всё ещё не улавливаю связи. Знаю я про футбол, мы с сыном, бывая в разных городах, этому Денису покупаем футбольные сувениры. И что?
— Он посмотрел какой-то мультик, там бесы в футбол играли. Вот он и хочет попасть в ад и всех обыграть.
Да… хитер враг! — так говорила в моём детстве соседка по лестничной площадке. Как объяснить подростку, почти малышу, что этот «бесовский футбол» — лишь рекламная акция. А после нее последуют совсем другие, уже по-настоящему жуткие вещи…
помоги Бог нам грешным
Сына вчера пугала, а он мне говорит:«Мамочка, прости меня! Бог видит как мы делаем плохое и хорошее! Можно мультики посмотреть?»