Не приглОшу, кому интересно, тот зайдет.
Накануне поездки, сидя с родителями на кухне, я мечтала:
«Пап, а за грибами свозишь? А к Ефросинье?»
«Ну ты разогналась!» отрезвил меня муж, «Ты ж на несколько дней, а не на месяц едешь!»
«Да я успею, там все рядом!»
Там все рядом, действительно. Вот и к Ефросинье мы собрались почти сразу, маман и мой муж остались дома: она — «по идеологическим соображениям», а муж — «неинтересно, давайте скорее назад!» Собираясь, я металась: специально для этого я привезла из Москвы платье, а вот платок забыла. Шляпу «а-ля прекрасная дама Александра Блока» я отмела сразу. Муж глумливо кивал мне на коническую панамку вьетнамских крестьян, которую я давно приволокла с какой-то туристической выставки и в которой маман некогда полола грядки. Дурабас))) Мелькнула мысль просто намотать на голову чистый лоскут, но тут маман отдала мне одно из своих парео. Замечательно! Душно, но намоталось как надо, спрятав все волосы. Митревне я выдала платьице и с перепугу кофту, которая не пригодилась. И панамку. Выдвинулись!
Еще в 90х годах возродили у нас в районе старую обитель, Свято-Казанский женский монастырь в селе Колюпанове.
Помню, давно еще, ходили там по окрестным лесам за грибами, а я еще и земляники налопалась до рвоты. Июль плавленый и пряный, а в лесу прохладно. И солнце на земле как нарезанное ветками на треугольнички. Вдруг слышим — поют! В лесу? Женский хор, стройный и немногочисленный. Почему?
«А у нас тут храм строят, на родничке, говорят, святая какая-то жила, теперь вот митрополит приезжал, камень заложили», рассказывала бабушка моей подруги. Она все знала. Она готовила вкуснющую еду, варила ароматное варенье, подсказывала моей начинающей дачнице-матери, как вести такое новое для нее тогда хозяйство. Нет ее уже в живых, участок ее пришел почти в запустение, сын тоже умер, внучка с невесткой приезжают по очереди, терпеть не могут друг друга. Непросто все, но жизнь продолжается.
Тогда же, в конце 90х впервые попала я к источнику. Храм и хозяйство еще только строились, а к источнику, который внизу, в овражке, вела утоптанная такая тропа, которая сладко пахла мёдом. Внизу была труба в горе, много воды-ручейков, и несколько ширм типа пляжных переодевалок для окатывания — тогда погружаться было негде, просто лили на голову. Вспоминаю свои ощущения тогда: странно, чуждо, ощущение, что я гость на чужом празднике, где все без вина пьяные — и только я все озираюсь в поисках причины торжества. Вода была вкусная, не родниковая будто, а мягкая, как талая. Мы всегда пили, умывались, брали с собой.
И вот, мне 36. У меня шестилетняя дочка. А мой папа снова везет нас на родник. К Ефросинье.
Катерина немного покуксилась, когда ее не пустили к девочкам играть, но быстро отвлеклась на проносящиеся за окном объекты с воспоминаниями «а вот по этой горе мама ездила на велосипеде», «а тут мама с приятелем набирала солому в мешки и везла ее домой на тачке», «а в этом пруду мама с друзьями купалась». Дорого бы отдала за возможность заглянуть в этот момент в Катячьи мысли и увидеть те образы, которые она там себе нарисовала)))
Приехали. Выходим из машины. Как выросла обитель!
Ворота были открыты. У них встретили молодую женщину в платке и юбке в пол с каким-то лучистым лицом. Она с любопытством посмотрела на нас, Катерина во все глаза — на нее.
Наклоняюсь.
«Ну что, здороваться будем?»
И Митревна снова, как тогда, на Пасху, не задумываясь громко:
«Здрааааавствуйте!»
«Здравствуйте)» ласковым голосом отозвалась женщина. (Какое же ей спасибо за это!)
«А с Боженькой? Помнишь?»
Что-то помнит. Пытается сложить пальчики щепотью. Помогаю, показываю. Накладываю на лобик, животик, сбивается, путая право с левом, спешит поклониться.
«Теперь подумай о Боженьке, в мыслях скажи Ему «Здравствуй», как ты рада прийти к Нему в гости, как ты благодарна Ему за то, что Он тебя любит!»
Наверное, это было еще сложновато, но Катерина попыталась.
Мы пошли дальше. Папа повел нас в меньший храм, я потом поняла почему. Именно там находится рака над захоронением Святой Ефросиньи. Но это чуть позже, а пока… пока мы увидели собак! Смотрите на картинку, заборчик слева от церкви видите?
И воротца такие… Так вот за воротцами лежали собаки. Много! Площадка за воротцами была словно вымощена собачьими тельцами, которые — перед дождем, что ли? — лежали растянувшись и не шевелились.
«Мама! Сколько собак!»
«Ты только посмотри! Собаки как плиточки на площади!» подхватываю я.
Катя потянула меня вперед, но кто-то из лежавших сонно взбрехнул, остальные подхватили, там и повскакивали. Катерина испугалась, она же кусаная, сильно, но собак панически не боится. К тому же я рядом.
«Не бойтесь», вмешивается мой отец. «Это непростые собачки, а монастырские. По идее не заведено так — при обители собак держать. Кошек — еще как-то можно (Тут, Люда, я вспомнила про «Кошачий спецназ»)))), а собак — нет. Но сама святая любила собак. Даже в келье своей держала, когда в монастыре жила. Но собачки ее там не всем нравились, в конце концов их убили у нее на глазах...»
«Ой, как это?» изумилась Катя.
«Ну вот так. И святая обиделась. Ушла из монастыря, долго ходила по разным местам и монастырям, потом поняла, что не может в монастыре жить, пришла сюда и поселилась...»
«В хижине в овраге?» спрашиваю.
«Нет, под открытым небом, так и жила!»
«Ничего себе...» усваивает Катя.
А мы входим в храм.
Он тесный, узенький и высокий. Как будто мы внутри высокой и узкой свечки. В темных стенах много-много узких окон. Службы нет. Народу мало, только женщина в свечной лавке и монахиня? Игуменья, как потом сказал пап. Пап задержался у свечной лавки, а мы снова крестимся как умеем и входим вглубь.
Храм разделен пополам низенькими металлическими воротцами, Митревна сразу ломанулась за воротца, но я ухватила ее за платье и сказала почему-то что туда нельзя. Потом подошел пап со свечками и дал их нам. В храме свечи не горели, поэтому мы просто поставили их, куда сами захотели. Катерина решила было заметаться в поисках нужной именно ей иконы и возмутилась, когда я цыкнула, чтобы она не бегала, но пап взял ее за руку, куда-то увел, приподнял и дал установить свечу на подсвечник. Я осталась перед образами Богородицы и Николая Угодника. Странное, сложное чувство, словно на меня кто-то смотрит, раньше такого не было. Смотрит спокойно, вглядываясь, не осуждая, но старясь понять — чего же мне нужно? умиротворения? покоя? счастья? чего-то конкретного? Это не лица людей — это само небо вглядывается в меня! Кроткая, сочувствующая и добрая Божья Матерь и стремительный горячий сердцем Божий Угодник. А я… я не знаю, чего я хочу, о чем прошу. Я просто счастлива, до слез в глазах счастлива от того, что имею. И только прошу, чтобы все, кого я люблю, могли получить то, что им нужно.
А пап толкает металлическую воротинку и входит в ту часть помещения, что ближе к алтарю.
«Вот она, Ефросинья», негромко говорит он — и я вижу резную сень, а под ней высокое надгробие из белого мрамора, под которым похоронена святая. И ее образ напротив, на иконостасе.
Катерину очень заинтересовала эта конструкция, как и ее назначение. Мы с папой на два голоса нашептали, что у Бога есть слуги-ангелы, а еще сподвижники — святые, которые при жизни сумели познать Бога, приблизиться к Нему, живя по законам Его, пострадать за Него, а после земной смерти стали помогать Богу и людям: слышать молитвы людей, понимать их нужды и просить за них Бога о помощи. Они и сами чудеса творят именем Господа. Каждый из нас способен увидеть чудо — «по вере своей», добавил мой пап.
«А я вот верю в чудеса!» вставила Катерина.
Мимо нас тенью прошла игуменья в облачении. Старая согбенная со строгим и пронзительным взглядом. Пап потом сказал, что это была настоятельница монастыря, матушка Ефросинья.
Мы вышли из храма, перекрестились, и заметили, что собак-то местных нет! Один только старый, глухой кобель с седой мордой остался. А вот за углом была возня. Судя по повизгиванию, там всю эту ораву КОРМИЛИ! Сбоку гоготали гуси, кукарекал петух — прям не монастырь, а Ноев ковчег какой-то!) Просто святая при жизни ухаживала за живностью: доила коров, кормила кур, содержала в своем жилище нескольких кошек и собак и спала с ними на полу. Необычная такая святая!
Мы свернули на тропу к источнику. Снова пахнуло мёдом. У начала тропы табличка, призывающая гостей не рвать цветы и не мусорить на святой земле.
Идем. Мимо лугов, мимо поклонного креста, помогающего, как я посмотрела потом, искупить грех чадоубийства. Мимо дубов и сосен. К источнику и купальням:
Мы набрали воды из источника, большую баклашку и маленькую бутылочку — Катя сама! Умылись. Мать строго-настрого запретила отцу окунаться в купальне! У меня и мысли такой не возникло — тогда, а вот теперь она есть, и она зудит! В следующий раз! Просто, наверное, я не буду ставить в известность маман, для ее же спокойствия.
А сам источник выглядит теперь совсем иначе, не как тогда, в моем детстве. Кованая сень укрывает плиту с образом святой, а на самой сени написаны добрые слова, которые старица говорила всем, кто приходил к ее источнику:
Возвращались в гору мееееедленно. Покрестились на поклонный крест, послушали папины рассказы о житие Ефросиньи, поахали, за это время Митревна выдула всю воду из бутылочки, чем напугала моего папу — вода ледяная, хоть и мягкая! Горло заболит?
«Нет!» возразила я с какой-то железобетонной уверенностью.
Митревна с тех пор ни разу не кашлянула и не чихнула. Она же верит в чудеса. По вере и получила.
Ехали домой весело. Я рассказывала кусочки из «Кошачьего спецназа» и пообещала отцу добыть эту книгу. И вдруг спохватилась — образ не купила! Хотела, но отвлеклась, забыла!
Но ничего. Видимо, нужно мне приехать туда еще разок.
Спасибо. Зачиталась.
А что за святая? Мне гугл только нашу Ефросинью Полоцкую выдает.
Спасибо. Прочитала житие. Удивительно
Она такая… совершенно какую я ищу.
Благодать!
очень приятно почитала! в у нас в десятке километров от города тоже есть монатырь со святым источником, Параскево-Вознесенский. Похоже) купальни тоже, водичка ледяная, давно уж не купалась я. Только территория на склоне и в низине, меньше солнца.
Спасибо за прекрасный рассказ! Будто с вами побывала!)
Душевно написано, как будто сама с вами там походила…
Окунались?
Благодатная поездка! Почитала, будто дома побывала...
Такие поездки укрепляют веру благодатью Святого Духа. Намоленное место.Тишина и мир.Слава Богу, что сподобились съездить! Папа твой, чувтствую, глубокой веры. По его молитвам.
А место действительно замечательное. Намоленное и камерное, что ли. Паломники есть, но их не опасное множество.
Можешь рассказать о папе?
Попробую, если интересно. Закрытос сделаю. Фоток нет только вот.
Да и мне стало интересно о папе прочесть. Кинь приглос. А пишешь и правда так, что ощущение что сама там побывала. Пойду в субботу в церковь схожу. Давно не была.
Договорились! ))
Но собак я до жути боюсь!!!