Флешмоб. Мой любимый автор.

Один из моих любимых авторов, цитатами которого, я, кстати, уже как-то делилась — Борис Акунин.

Если бы у нас была жесткая цензура на литературу, Акунин был бы в России, однозначно, запрещен, но благодаря какой-никакой свободе слова доступ к его произведениям есть, хотя в черный список известных личностей России (это некий неофициальный проект порицания «предателей») его включили.

• Самое страшное на свете, это когда множество очень хороших людей воспламеняются очень нехорошей идеей. А наоборот, увы, не бывает…
• С некоторых пор он понял одну существенную вещь: умный и взрослый (что, в принципе, одно и то же) человек отличается от неумного или невзрослого тем, что ясно сознает мотивы своих поступков. И, разумеется, предвидит их последствия.
• Вот объясните мне, почему с верующими обязательно нужно разговаривать очень осторожно, будто с инвалидами или секс-меньшинствами? Слишком много идей и слов, которые могут задеть ваши чувства. Чуть что не так- сразу крик, анафема, смертельная обида. Но сами вы при этом никого обидеть не боитесь.
• Истинный патриотизм, как и истинная любовь, никогда о себе не кричит.
• Нам, молодым, в вашем мире тошно. Ваши идеалы — карьера, деньги, почести — для многих из нас ничего не стоят. Не о том нам теперь мечтается. Вы что же думаете, спроста пишут про эпидемию самоубийств? Лучшие из образованной молодежи уходят, задохнувшись от нехватки духовного кислорода, а вы, отцы общества, уроков для себя ничуть не извлекаете!
• Крепче всего спят не те, у кого чистая совесть, а те, у кого её отродясь не бывало.
• Крайняя жестокость — обратная сторона трусости.

И the last but not the least:

• «У моего народа есть две идиомы, которые я ненавижу, потому что они отражают самые скверные черты русского национального характера. В них причина всех наших бед, и пока мы как нация не избавимся от этих присказок, мы не сможем существовать достойно.
  Первая отвратительная фраза, столь часто у нас употребляемая и не имеющая точного аналога ни в одном из известных мне языков: „Сойдет и так“. Её употребляет крестьянин, когда подпирает подкосившийся забор палкой; ее говорит женщина, делая дома уборку; ее произносит генерал, готовя армию войне; ею руководствуется депутат, торопящийся принять непродуманный закон. Поэтому всё у нас тяп-ляп, на авось и „на живую нитку“, как будто мы обитаем в своей стране временно и не обязаны думать о тех, кто будет после нас.
  Вторая поговорка, от которой меня с души воротит, тоже плохо поддается переводу. „Полюбите меня черненьким, а беленьким меня кто угодно полюбит“, любит повторять русский человек, находя в этой максиме оправдание и расхлябанности, и этической нечистоплотности, и хамству, и воровству. У нас считается, что прикидываться приличным человеком хуже и стыднее, чем откровенно демонстрировать свое природное скотство. Русский хороший человек непременно „режет правду-матку“, легко переходит на „ты“, приятного собеседника с хрустом заключает в объятия и троекратно лыбзает, а неприятному „чистит морду“. Русский плохой человек говорит: „все одним миром мазаны“, „Всем кушать надо“, „Все по земле ходим“ или шипит: „Чистеньким быть хочешь?“ А ведь вся цивилизация, собственно, в том и заключается, что человечество хочет быть »чистеньким", постепенно обучается подавлять в себе «черненькое» и демонстрировать миру «беленькое».