Наконец-то, он чувствовал себя прекрасно – скоро все разрешится. О, сколько раз мог он свершить правосудие – но ему платили за то, чтобы он лишь доставлял информацию. Он любил Антони Пиреса – по-своему, но он был пиратом. И именно у Черного Дьявола он научился быть беспощадным и неумолимым… Антони стал для него другом еще задолго до того, как он встретил этих людей, которые сделали его своим шпионом. Эта роль была для него нова, но он взялся за нее. Отчасти ради денег, отчасти ради себя самого. Верно, он обожал Антони – но победить этого прекрасного пирата означало бы превзойти его… и это желание сделала его своим рабом. Постепенно обожание к Антони возросло в нем до таких размеров, что ему самому захотелось стать Антони. И как только представился удобный для этого случай – он не преминул им воспользоваться. О, он считал себя падшим человеком, предателем, но его лишь тешила мысль о том, что Антони Пирес не был ничем лучше его. Но почему, почему Пирес появился на «Ветре» раньше его самого? Он хотел таких же побед, таких же друзей… Джузеппе, Нунцио, Роберто… они все были друзьями Антони. И эта четверка была великолепна. Была… теперь их трое… Но почему? А всего лишь потому, что они не смогли принять его в свой круг. Он ли не избранный?
Больной человек. Он болел лихорадкой под названием зависть. Это чувство наполняло смыслом его жизнь, давала надежду на завтрашний день. И было название у нее «Антони Пирес».
Его сердце жгла ненависть к этому созданию. Да, он уже похоронил Антони Пиреса – он видел себя на его месте… но никто не позволял ему занять это место. Сколько раз он мог убить его, но тогда и его жизнь стала бы никчемной – а потому нужно было убить их всех – разом, всех пиратов… И он ждал удобного случая. Жил рядом с ненавистным ему человеком, которого так же любил, как и презирал. И со временем он превратился в подобие Антони Пиреса – а для полного сходства ему не хватало самого главного, бриллианта, который был только у Черного Дьявола – любви Элен. И он полюбил ее… Но ужас – она погибла… И виноват все тот же Пирес… теперь никаких чувств, кроме ненависти он не мог испытывать к этому пирату… Он узнал о смерти Элен гораздо раньше, чем узнал Пирес – он всегда все узнавал раньше него, он был лучше Пиреса…но так и смог простить смерти Элен… никогда. И за это он должен был покарать Антони Пиреса. И этот день приближался… Верно, скоро все разрешится!
После покушения Фредерик Райми долгое время каждую ночь прислушивался к тишине и вглядывался в темноту, стараясь уловить малейшее движения. Но никто более не тревожил его, опасения уступили место сначала заинтересованности, но даже сыщики Нунцио не смогли ничего разузнать, поэтому Фредерик успокоился и будто забыл о случившемся.
Прошло четыре месяца после того, как Фредерик впервые увидел Маргарет Гринельджи. С тех пор он стал частым гостем в ее доме, и общество стало поговаривать о помолвке. Но Фредерик не торопился, чем Маргарет была совсем недовольна.
Пришел день, когда Маргарет решила что-то сделать, дабы приблизить день помолвки, в том, что он состоится, она не сомневалась. И вот она уже сидит напротив Джозефа Ричелли в их родовом поместье.
— Джозеф, вы имеете некоторое влияние на Фредерика, поэтому обращаюсь я именно к вам. Прошу, поговорите с ним, дайте ему идею о помолвке.
— Маргарет, — понимающе кивнул Джозеф,- уж я ему не раз делал такие намеки, но в силах уговорить его только вы сами. Поверьте, он уже готов. Не медлите, пригласите его сегодня же!
Окрыленная советом Джозефа, Маргарет отправилась готовиться к ужину. А Джозеф послал за Фредериком.
— Ты отрываешь меня от дел!- проворчал Райми, входя в кабинет.- Надеюсь, это того стоило!
— Стоило!- радостно возвестил Джозеф.- У меня была Маргарет, просила ускорить… как бы это…
— Я понимаю! Что ты ей сказал?! Как решилась она на такое?- удивился Фредерик.
— От отчаяния, мой дорогой, Антони…- внезапно он осекся, проглотив окончание мысли. Фредерик вспыхнул, схватился за голову и упал в кресло.
— Джозеф!- воскликнул он.- Давно меня так никто не называет. Не вороши прошлое. Антони больше нет!
— Это вышло случайно, Фредди!
— Лучше уж такая уменьшительная кличка вроде Фредди!- засмеялся Фредерик. Но разговор продолжать смысла не было. Фредерик встал и пошел к двери.
— Она пригласит тебя сегодня на ужин. Пора, Фредди!- сказал ему на прощание Джозеф.
— Верно, Джозеф, теперь пора,- согласился с ним Фредерик и скрылся за дверью.
Джозеф Ричелли хитро улыбнулся, когда за Фредериком закрылась дверь. Он подумал о том, что как только Фредерик женится на Маргарет, он, лорд-адмирал, наконец, вздохнет спокойно. Не были ни дня, когда Джозеф не думал о будущем. И все его размышления сводились к одному – он постареет и останется один. Ричард занимал в его сердце особое место, впрочем, как и его мать. Джозеф перестал навещать Элизу, и вот уже прошло три месяца с тех пор, как он видел ее в последний раз. Бледная, с опухшими от слез глазами, похудевшая до неприличия, Элиза забилась в угол и выставила перед собой руки, заглушив слова Джозефа молитвой. Она не забыла, как молиться, потому как молилась каждый день всю свою жизнь. И сейчас молитва стала единственным, что поддерживало в ней угасающее желание жить. Джозеф был для нее воплощением зла, своего Ричарда она уже похоронила в своем сознании. Она была одна во всем этом огромном мире, одна против зла. Что могла сделать эта хрупкая больная женщина? И она ответила себе – ничего. И смирилась с этим. И каждый раз, как она видела Джозефа в ней просыпались мятежные чувства, ей хотелось вырваться из заключения и убежать, ей совсем не хотелось больше раскрыть миру правду о Ричелли и его подельниках, только спрятаться от него, чтобы никогда больше не нашел ее этот Дьявол. Постепенно эти мысли полностью захватили Элизу, больше ни о чем думать она не могла, только и мечтала, как бы освободиться. Остальной мир она перестала воспринимать, она замкнулась в себе, позабыла Ричарда, позабыла всех, и мысль о том, как бы сбежать и спрятаться от Дьявола, стала для нее навящивой идеей, но единственным звеном, связывающим ее, увы, уже опустевший разум, с внешним миром.
Когда Джозеф впервые увидел Элизу, бессознательно шепчущую молитву, он встревожился и обратился к персоналу больницы. Но ему объяснили, что это всего лишь обострение, вскоре она успокоится. Но вопреки мнению врачей, Элиза только отдалялась от мира. И, наконец, узнавать стала только Джозефа. И совсем врачи были не правы, считая, что болезнь стерла из ее памяти все, кроме образа любящего мужа. В Джозефе она видела свою погибель, но никак не любовь. После его визитов она становилась неспокойна и несколько дней отказывалась есть, поэтому, когда ему предложили некоторое время не навещать жену, Джозеф, которого тяготило понимание, что он сам довел Элизу до такого состояния, с радостью согласился. Ему было тяжело видеть, как умирает в ней все живое, он понимал, что сам медленно убивает ее, но было уже поздно. И дороги назад, увы, теперь, найти он не мог. Сердце его раскалывалось каждый раз, как он видел безумные, полные страха глаза жены, которые так долго он любил. И вопреки всем своим поступкам не разлюбил до сих пор. Это был его крест, и Джозеф, закрыв глаза и сердце, нес его.
И все же Джозеф теперь боялся одиночества. Единственная душа, которой он мог довериться, которую он любил и которая одаривала любовью его, предала, но не мог он осуждать Элизу, только злился на себя. Ричард был еще слишком мал, чтобы разделять отеческие взгляды на жизнь и работу. Единственным звеном, связывающим его с прошлым, с молодостью и приключениями, были Нунцио и Фредерик. И он опасался, что кто-нибудь из них может сорваться с насиженного места в Портсмуте и броситься обратно в пиратство. Хотя опасения его были и необоснованны, но Джозеф решил все же привязать их к Англии покрепче. С Нунцио вышло все быстро и просто, Кортес чутко и нежно относился к своему делу, а теперь, когда оно разрослось, Джозеф и представить себе не мог, чтобы Нунцио, что бы ни произошло, бросил свое любимое занятие и отправился искать новые авантюры – приключений ему и так хватало. Но Фредерик… он был птицей более высоко полета. Джозеф с самого начала знал, что строительство новой верфи для Фредерика не является более чем временным увлечением, и понимал, что как только это дело станет приносить стабильный доход, оно ему надоест… и тогда уж ожидать от Фредерика можно будет чего угодно. Поэтому единственным выходом он видел в семье. Нет, Фредерику совсем ничего не стоило бы уйти от жены, бросить все заработанное и скрыться из вида, снова стать пиратом, но ребенок… на своем примере Джозеф отлично понимал, что от своего наследника или же наследницы Фредерик просто так не откажется. Расчет был прост. Но Фредерик не спешил, чем Джозеф был весьма озадачен. Но вот лед тронулся! Маргарет умная и расчетливая женщина. Она-то уж знает, что ребенок необходим, чтобы привязать к себе Фредерика. Конечно, он видел, что никакой любви между ними нет, но это же английское общество! Здесь расчет стоит выше чувств. Но как только Джозеф подумал об этом, сердце его сжалось от боли. Перед глазами возникла Элиза. Она покачала головой и воздела руки к небу. «Она никогда меня не отпустит!»- подумал Джозеф, но потом усмехнулся.- «Как и я, никогда ее не отпущу!» Но от этой усмешки на сердце легче не стало, и он поторопился выйти в сад, где Ричард привыкал к своему новому пони. Только при виде сына, лицо Джозефа утратило беспокойность и просияло. Ричард весело замахал ему рукой и, с криком: «Смотри, как я умею!»- умчался в глубину сада.
— Он уже так вырос!- пробормотал Джозеф и вернулся в кабинет.- И больше никаких раздумий!- решил он, потому что любые рассуждения приводили его к Ричарду, а затем и к Элизе. И сколько бы он ни решал, что пора что-то предпринять, чтобы исправить сотворенное, он не решался забрать ее из больницы. «Надо забыть! Я больше не навещу ее! Это слишком больно!»
Весть о соединении Фредерика и Маргарет облетела уже всю Англию. И вскоре даже Эдуард знал об этом событии. Он удивленно усмехнулся, когда узнал о женитьбе Фредерика Райми, и решил немного подождать с нанесением удара. Он понимал, что Фредерик женится на даме из элитного общества лишь с одной целью – обосноваться в Англии окончательно. Эдуард сидел в удобном большом кресле напротив Оливера Спренгтона, вдыхая дым сигар:
— Забавно было бы на все это посмотреть!- сказал неожиданно Оливер.
— Верно,- немедля согласился Эдуард.- Уверен, здесь поработал Мартини, решил прижать покрепче хвосты своих дружков. У Джузеппе всегда было хорошее чутье на опасности. Это врожденное! И теперь, как бы он себя ни успокаивал, это его чутье дает ему понять, что после долгого затишья надвигается буря, хотя он и не знает с какой стороны.
— Думаешь?- хмыкнул Оливер.
— Верно, тебе говорю! Я его знаю,- сказал Эдуард, и немного помолчав, добавил.- Теперь знаю. Я не думал, что он посмеет предать меня! Но обманулся. Жестоко обманулся в нем! Эх, вернуть бы время назад, не спас бы я его и не взял на свой корабль ни за что! Хотя, что теперь жалеть?- он махнул рукой,- надо спасать Ричарда.
Эдуард некоторое время размышлял, потом поднялся и заторопился домой.
— Уж не влюбился ли ты…- засмеялся в след ему Оливер. Эдуард резко повернулся и улыбнулся самой очаровательной своей улыбкой, но вышла она немного грустной.
— Увы,- покачал он головой.- Я влюбился один раз и на всю жизнь! Но Джузеппе отнял у меня все дорогое моему сердцу!
— Что ж, он может сказать то же самое про тебя. Ты отнял у него сына и жену,- тяжело вздохнул Оливер.
— Сына он себе вернул,- зло прошипел Эдуард,- а Элизу потерял сам!
— Ты смутился?- удивился Оливер.- Я вижу, ты смутился! Неужели та самая любовь – это и есть Элиза?- Эдуард нехотя кивнул.- Но она же…- Оливер ненадолго замолчал, а потом добавил.- Думаешь, сейчас слишком рано показываться в Портсмуте?
— Верно, рано, вот как только Фредерик Райми остепенится, тут-то мы и нагрянем. Да подождем, когда Маргарет родит ему ребенка. А она родит, как же без этого!- развел Эдуард руками.- Натравим на него Элен! Посеем смятение, а потом заберем Ричарда и…- он намеренно замолчал.
— Элизу!- закончил за него Оливер.- Увидимся!- напутствовал он.
Всадник пришпорил коня и понесся по направлению к Уэнсфильду. В его голове бушевала буря. Неделю назад он получил письмо о том, что Джозеф Ричелли перевез свою жену домой. Элиза окончательно потеряла рассудок, она уже совсем не воспринимала окружающий мир, просто бродила в беспамятстве. Джозефу было трудно видеть ее такой, трудно осознавать, что он виноват во всем этом. Слишком тяжелой оказалась плата за хранение его тайны. Но посыпать голову пеплом он мог сколько угодно, а это не спасло бы его от суда божьего. И он боялся. Верил ли он? Никто этого не знал, кроме Ричарда. Он не раз заставал отца на коленях перед окном, когда Джозеф молился, он молился за Элизу и своего сына и ни слова о себе. И в такие минуты сердце Ричарда сжималось – его отец всегда был сильным неумолимым мужчиной и только перед Господом он был всего лишь человеком, человеком, который много грешил. И он знал это, знал и ждал, когда придет расплата. Возможно, такую сентиментальность в душе пирата пробудила жалость к бедной Элизе, а возможно его любовь к жене, которую он так и не смог сберечь в своем черством сердце. Но вот Элиза подхватила пневмонию в больнице. Воспаление легких грозило смертью. И никто не мог помочь ей. Джозеф перевез ее домой, но поселил ее отдельно, не в замке. Он ни разу не зашел в ее покои, хотя нанял самых лучших врачей и множество слуг. Он просто не мог вынести такого зрелища. И, вероятно, сердце его могло не выдержать такого испытания. Он и не пытался. А вот Ричард постоянно находился у постели матери, на его руках она и умерла однажды ночью. Джозеф даже не простился со своей женой, но после извещения об ее смерти закрылся в своем кабинете и не выходил двое суток. За это время он постарел лет на пять, весь осунулся и перед похоронами выглядел ужасно бледным и больным.
Ричарду навсегда запомнился момент, когда мать сжала его руку, словно перед смертью она узнала его, своего сына. По щеке ее катилась слеза, она сжала руку Ричарда, и губы ее шевельнулись, она что-то сказала, что — невозможно было разобрать ни одного слова, ни одного звука, только медленное движение губ. Ричард испуганно вскочил с колен и наклонился над бледным лицом матери, он наблюдал, как страх покидал ее, лицо разглаживалось, становилось совсем не напряженным, спокойным, даже счастливым. Да, она улыбнулась перед смертью – и видел это только ее сын. Он заплакал и плакал долго, пока врачи не зашли и не обнаружили, что Элиза покинула мир живых. Они долго не могли расцепить руки матери и сына, а Ричард все плакал и цеплялся за нее – за его маму, за ее мертвую, холодную руку. Она умерла спокойно, она освободилась от всего перед смертью – и Ричард видел это. Как в тумане он добрался до отца, Джозеф сразу понял, что произошло… Но глаза его сверкнули надеждой – Ричард сказал: «Нет.» Это был конец – просто нет, он понял, что Джозеф надеялся до этого слова, и он должен был сказать ему. И он сказал – нет. Вот она жизнь. У них есть, а у Элизы больше нет. Нет. Нет. Нет. Джозеф не бросился к мертвой жене… она больше не была его женой, его любимая Элиза покинула этот мир. Теперь остался он и его сын. Ричард стоял и смотрел, как из Джозефа по каплям уходит надежда. Нет. Пути назад нет – теперь все кончилось – для нее… Джозеф ушел, а Ричард все стоял и думал, как они переживут это горе.
Как только всадник спешился у ворот Уэнсфильда, к нему навстречу поспешил святой отец. Он не знал приехавшего, встретил его сухо и траурно и провел в замок. Гость не говорил ни слова, на голове его был капюшон, а руку он постоянно держал под плащом. Священник недоверчиво спросил, для чего приехал всадник.
— Я приехал проститься с другом,- коротко ответил мужчина. Священник отметил странное поведение приехавшего, но больше спрашивать ничего не стал, просто кивнул. Он провел гостя в залу и позвал дворецкого. Безупречный слуга появился перед гостем и осведомился:
— Как вас представить хозяину?- гость, все еще оставаясь в капюшоне, покачал головой.
— Я приехал не к Джозефу Ричелли,- он четко произнес это.- Я приехал к его больной жене.
— Вы не знаете?- спросил дворецкий, лицо его оставалось невозмутимым. Гость приподнял низ капюшона и выглянул из-под него. Дворецкий понял ответ – не знает.- Леди Элиза позавчера скончалась. На рассвете,- зачем-то добавил он. Гость схватился за сердце и упал на стоящий неподалеку стул.
— Господи,- прошептал он.- Неужели я не успел?!
— Так вы пройдете к хозяину?- осведомился дворецкий.
— Нет, передайте ему мои слова. Я жду Джузеппе Мартини завтра в центральном парке у фонтана с лебедями. Я жду его после похорон, одного. И пусть попробует этот жалкий трус не прийти!- вызывающе громко сказал гость.
Эдуард спешил попрощаться с Элизой, как только до него дошли вести об ее серьезной болезни. Он полюбил эту женщину, и теперь хотел сказать ей это. Он знал, что Джозеф поместил свою жену в больницу. Этот пират ни перед чем не остановится. И Эдуарду захотелось самому его остановить. Но он медлил, выжидал удачного момента, и теперь укорял себя в этом. Он боялся не застать ее живой, он боялся – и это произошло. В тот момент он решил, что не будет нападать на Джузеппе со спины. Он скрестит с ним шпаги в честном бою и заколет эту гнусную собаку. Он ненавидел его всей душой. Конечно, Эдуард и полагал, что Джузеппе может победить… Но он давно не боялся смерти. А теперь тем более, когда Джузеппе снова отнял у него его жизнь. Сначала – он отнял у него «Ветер» и его команду, отнял деньги. Но теперь эти ценности казались ему пустыми, на первом месте стояла – любовь к Элизе и Ричарду. Но все, чего касается рука Джузеппе, гибнет. И не будь Эдуард бывшим корсаром – капитаном Диего Гартерисом, если не отомстит Джузеппе в честном бою! А если падет от его руки – так тому и быть. С такими мыслями всадник покидал владения известного лорда-адмирала Джозефа Ричелли.
Как только всадник покинут замок, дворецкий тотчас же передал его сообщение хозяину. При этом лицо лорда побледнело и вытянулось, на минуту он забыл свою скорбь и разразился дикими ругательствами, которых дворецкому еще не приходилось слышать нигде, особенно от своего вежливого хозяина. Немного успокоившись, Джозеф выставил дворецкого из кабинета и снова закрылся. В голове повисли без ответа куча вопросов. Но покой его вскоре нарушил стук, за дверью стоял Фредерик Райми. Джозеф велел ему войти и запереть за собой дверь. Потом он пересказал ему последние новости вкратце и рассказал про странного гостя.
— Он знает, он все про меня знает!- закончил Джозеф. Фредерик в задумчивости принялся ходить по кабинету.- И ведь нельзя взять с собой охрану, он или сбежит, испугавшись, где его потом ловить? Или…- при этой мысли Джозеф затрясся и закрыл лицо руками.
— Или все расскажет,- закончил Фредерик.- Думаешь, у него есть доказательства? Может, и есть. Кто же это?- Джозеф не мог ответить на этот вопрос.
— Это надо выяснить. Обязательно надо выяснить. Позвать Нунцио?
— Верно, мы с Нунцио будем страховать тебя. Говоришь, он ждет тебя после похорон? Есть вероятность, что он будет на них. Как бы его отловить здесь, на нашей территории? Не знаем же мы один он или нет. Вдруг это ловушка?
— Имя, Антони, он знает мое имя!- закричал Джозеф. Фредерик не стал заострять внимание на «Антони», потому что сам был в некоторой растерянности.- Нунцио будет на похоронах?- Джозеф кивнул.- Тогда глядим во все глаза, Джузеппе, во все глаза!
Этот момент возродил в них пиратов, острожных, готовых на все, лишь бы сохранить свои секреты. Мучения совести отступили на задний план, и только горечь оттого, что жертва Элизы может стать напрасной, не давала Джозефу покоя. Жертва? Да, он принес ее в жертву – и она, как всегда, покорилась.
Похороны прошли в пышном трауре. Джозеф попрощался с женой и положил ей в гроб две черных розы. Все плакали и сочувствовали бедному вдовцу, хотя он стал вдовцом еще раньше. Джозеф, Фредерик и Нунцио не находили себе места, осматривали окрестности, знакомились с гостями, но ничего странного не заметили.
И вот настал момент, когда Джозеф собрался ехать в центральный парк. Нунцио и Фредерик уже давно были там и ожидали. Джозеф спешился у фонтана и встал неподвижно и напряженно. Вскоре из темноты показался всадник. Он тоже спешился, подошел к Джозефу и снял капюшон. Луна осветила грозное постаревшее лицо, и Джозеф невольно перекрестился и отступил. Перед ним был Диего Гартерис, воскресший или купивший свою жизнь у самого Дьявола. Сердце Ричелли бешено забилось, и он поднял руку, подавая сигнал другим пиратам.
— Довольно!- грозно остановил его Диего.- Выходите!- крикнул он в темноту. К фонтану вышли две грациозные фигуры. Ни Фредерик, ни Нунцио не потеряли стройности и в темноте казались просто юнцами. Диего усмехнулся.- Все собрались? Все, кто остался?
— Я знал, Диего Гартерис, что ты жив,- сказал Фредерик. Хотя в тот момент он снова стал Антони. И пусть бы он им оставался навсегда.- Это ты убил на острове Роберто.
— Подожди, Пирес, дойду и до тебя!- отмахнулся Гартерис. Потом он повернулся к Джузеппе и сказал:
— Ты, презренный человек, можешь сейчас же убить меня или поручить своим…- он хмыкнул,- это дело. Хотя, думаю, ты захочешь сам закончить то, что начал столько лет назад. Но послушай меня. Ты прожил омерзительную жизнь. Я не смею осуждать тебя за молодость, ибо сам был таковым. Но как мог ты убить женщину, которую любил. А ты любил ее, я знаю. Теперь собираешься погубить сына? Так я не позволю тебе это сделать.
— Это мой сын,- ответил Джузеппе.- Однажды ты украл его у меня, и за это я никогда не прощу тебя, ты украл у меня жену. Ты отомстил мне за ту подлость сполна. И теперь я, верно, убью тебя навсегда. Не ради мести, а ради нас с Ричардом!
— Скрестим шпаги в честном бою. Хоть раз прояви честь, есть ли она у тебя? На заре старости?- Джузеппе вздрогнул.
— Хорошо, мы будем биться честно,- согласился Джузеппе и обнажил шпагу. Диего последовал его примеру, но Нунцио остановил его.
— Нет, Ты, Гартерис продал меня в рабство, забрал моего товарища, ты знал, как я привязан был к Роберто. И теперь ты хочешь чести? Ты не имеешь права требовать ее!- и Нунцио кинулся на врага, Антони отступил, Джузеппе остановился. Гартерис резко отклонился и начался бой. В который не преминул вмешаться Джузеппе. Он оттащил Нунцио и зашептал ему на ухо:
— Подожди, пусть он сражается за честь со мной. Если я погибну – убейте его.
В этот момент сзади послышался шорох. И перед пиратами появилось еще двое всадников – одним из них был Оливер Спренгтон, а второй Чарльзом Готтфри. Они обнажили шпаги и встали против Нунцио и Антони. И в этот момент Антони все понял – вот, кто был предателем, вот откуда их враги столько всего знали о них. Чарли? Ах, Чарли… Как ты мог. Вот, кто убил Дэрэла, вот, кто напал на Антони ночью… И это все его Чарльз? Нет, не его, чужой, новый Чарльз, которого он не знал. И он даже не подозревал его, никогда. Неужели стал сентиментальным? Как мог он так привязаться к этому… предателю? О, Чарли, зачем? Антони не мог прийти в себя… Может быть, это игра? И Чарльз сейчас рассмеется, похлопает его по плечу и все встанет на свои места? Нет, Чарли на их стороне, Антони это понял, как только увидел его. Но как?..
— Чарльз?- удивленно протянул Антони.
— Да, Антони, это я! И я помогал им, я был с вами, но против вас! И вы, умные пираты, совсем меня ни в чем не заподозрили!
— Что же ты вылез из своей норы?- ехидно спросил Нунцио.
— Это последнее сражение, я должен быть здесь.
— Но почему, Чарли, я так верил тебе, как ты мог. Ты продался им, верно, они платили тебе за информацию?- закричал Антони.
— Да, они платили мне, но дело не только в деньгах, ты, Антони, рушишь все, к чему прикасаешься, как ты мог погубить Элен? Зачем выжил сам?- все удивленно уставились на Чарльза. Вот в чем дело – Элен.
— Ты любил ее?- прошептал Антони, Чарльз кивнул. Чарли любил Элен? Но почему? Как такое могло случиться, как мог он полюбить женщину, которая принадлежа его другу. Другу? Смешно – не другу, а врагу.
Гартерис повернулся к Джузеппе…Вверх взметнулась чья-то шпага и луна осветила ее стальное лезвие. Шесть шпаг, шесть человек – и все полны ненависти и желания убить. Прошло некоторое время, и Антони удалось извернуться и поразить противника. Чарльз упал окровавленный, а Антони рванулся на помощь Нунцио, которого одолевал Спренгтон. Но Антони не успел. Нунцио отступил на шаг и ринулся вперед, мгновение, и оба, поверженные – Нунцио и Оливер упал к ногам Пиреса. Антони в ужасе бросился к Кортесу, но он уже не дышал. Нунцио! Нет, он не может умереть, вот так уйти от них. Теперь Антони понял, что совсем не знал его, он не знал, как Нунцио был привязан к Роберто, он не знал, что тот страдал, когда потерял его… Оливер еще был жив, хотя смерть уже нависла над ним. Антони занес свою шпагу, чтобы добить его, но Спренгтон засмеялся и прошептал:
— Жди, Антони Пирес, жди, и ты узнаешь горькую правду. И запомни мои слова. Мы знаем ее сейчас, а ты узнаешь, когда будет поздно!
Движение руки и шпага Антони вонзилась в грудь противника. Он огляделся, все еще не смог прийти в себя – Чарли? Предатель! Нунцио – как ты мог бросить нас… Нас, с Джузеппе… И только тогда он обратил внимание, что нигде нет ни Джузеппе, ни Гартериса. Но вдали он услышал звон шпаг. Но сил идти не было, рана, нанесенная Чарльзом, сильно кровоточила. Антони без чувств упал на землю.
Тем временем Джузеппе ловко уклонялся от ударов Гартериса, он постоянно отступал назад, пока не заметил, что уже довольно далеко они отошли от фонтана. Диего стал наступать еще яростнее. В сердце Джузеппе вспыхнул огонь. Он подумал о Ричарде. Диего сделал выпад и выбил из рук Джузеппе шпагу, тогда он прыгнул вперед, но Джузеппе успел вытащить из-за пояса нож… и в тот же момент Диего тяжело повалился на него. Джузеппе откинул его и отошел назад. Когда он убедился, что Диего не двигается, он подошел ближе и наклонился над ним. Внезапно Гартерис открыл глаза и схватил Джузеппе за руку.
— Ты победил,- сказал он.- Не погуби Ричарда, позаботься о нем, и знай, я жду тебя на том свете, чтобы вечно мстить тебе, Джузеппе Мартини, предатель. Это клеймо твое, Джузеппе, с ним ты и умрешь. И смерть твоя будет еще страшнее, чем моя!
…Джузеппе покачиваясь, побрел назад к фонтану, где он нашел четыре тела. На первый взгляд они казались все мертвыми, но, проверив, он убедился, что Антони жив. Он приподнял его и повалился на землю рядом. Не было сил. Но разум понимал, что теперь все враги убиты, что теперь надо спасть обломки их жизней, а значит, убираться оттуда, где все закончилось. Он волоком потащил Антони из парка, а луна освещала ему дорогу. Кровавый шлейф тянулся до самой дороги, но Джузеппе не обращал на это внимание, он просто вытаскивал себя и своего единственного теперь друга из прошлого, прошлого, которого больше нет. Он поднял голову на небо и прошептал.
— Мы любили тебя, Элизабет, и я, и Диего, но вы с ним никогда не встретитесь там, по другую сторону этой жизни, потому что ты в раю, а он нет. И теперь он будет ждать меня. Покойся с миром,- он повернулся к парку и смахнул набежавшую слезу.- Я выживу, выживу ради Ричарда!
