Психолог в храме Зачем он нужен, если есть священник?

Православным людям нередко свойственно настороженное отношение к психологии: не душевредное ли это дело? Но этот стереотип ломается самой жизнью. Оказывается, психологи могут быть и православными, и, более того, они могут работать в связке со священниками, каждый со своей стороны помогая людям решать не только душевные, но и отчасти духовные проблемы.
Как же это происходит? Мы беседуем с руководителем православного Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семеновской в Москве Михаилом Хасьминским.

— А зачем вообще в храме психолог? Ведь там уже есть священник.Действительно, в самом храме психолог не нужен. Он же не участвует как психолог в богослужении. Разве что в свободное от своей работы время помогает — алтарником. Я именно так иногда и делаю.

Но психолог может работать при храме, давая психологические консультации. И это, между прочим, тоже социальное служение и церковное послушание. Психолог таким образом занимается очень важным делом, помогая священнику в душепопечительстве. Пусть служение и другое, но именно служение.

— А зачем вообще люди идут к психологу при храме, когда в самом храме уже есть священник? Почему они не идут сразу к священнику?

— Далеко не в каждом храме священник всегда доступен, не всегда у него достаточно времени, не всегда достаточно знаний и опыта, чтобы помочь в решении не духовных, а психологических проблем (хотя они часто бывают связаны). Обычно к священнику все-таки идут решать духовные вопросы. Но поскольку человек трехсоставен (дух, душа, тело), то логично предположить, что человек за помощью в духовных вопросах должен идти к священнику, с душевными немощами — к психологу, а с болезнями тела обращаться к врачам. И если у человека существуют психологические проблемы (а они есть практически у каждого), то ими надо заниматься профессионально.

— Каким людям нужен православный психолог? Маловерующим или даже просто впервые пришедшим в храм? Или воцерковленным тоже?

— Есть и очень верующие люди, которые обращаются к психологу. Ко мне на консультацию приходили даже настоятели храмов. Они тоже могут, например, тяжело переживать смерть близкого человека или советоваться о проблемах в семье.

Проблема бывает еще и в том, что некоторым священникам просто не удается говорить на одном языке с приходящими к ним людьми. Их правильные рекомендации — смиряться, терпеть, молиться и поститься — часто может воспринять лишь духовно опытный, глубоко верующий человек. А ведь даже среди давно воцерковленных далеко не все такие.

Допустим, в храм впервые пришел человек, у которого определенные проблемы в семье, ссоры с женой и так далее. И ему батюшка, например, справедливо указывает, что нужно снисходительно относиться к слабостям жены и ее нервам. И добавляет, что если в данном случае человек не может терпеть тяготы и немощи другого, то это может быть следствием его собственного гордого устроения.

Какая, очень вероятно, будет реакция этого нашего гордого человека? Он скажет: «Что Вы мне тут говорите? У меня гордыня? Да с какого перепугу я вообще должен снисходить до ее дури?»
Поэтому с этим человеком еще нужно суметь поговорить так, чтобы его первый приход в храм не стал последним. И психологу зачастую проще понять нецерковного человека и быть понятнее ему, но одновременно являться тем звеном, которое нужно, чтобы человек не только пришел в Церковь, но и остался там навсегда.

— Но ведь раньше никогда психологов при храмах не было.

— Конечно, не было. Раньше много чего не было: ни психологов, ни психиатров, ни антидепрессантов. Раньше и люди были мудрее, да и кризисы протекали проще. Конечно, у них тоже умирали близкие или были какие-то проблемы в семье, но они внутренне были устроены иначе. Например, будучи православным, можно понять, в чем состоит смысл жизни и страданий, зачем создавать семью и так далее. Раньше люди в большинстве своем знали ответы на эти вопросы. Сейчас совсем не то.

Раньше никому бы в голову не пришло сказать «не плачь» человеку, у которого только что умер близкий. Были даже ритуалы плача, институт плакальщиц. Когда кто-то умирал, его все спокойно оплакивали, если можно так выразиться. Никто не уводил в сторону детей и не врал им, что дедушка надолго куда-то уехал.

Или разводов тогда почти не было, потому что люди семьями приходили к мудрому батюшке. Сейчас кто так приходит, много ли таких людей? Разводов огромное количество, но люди если и идут куда-то, то скорее к светскому психологу, в основе воззрений которого нет Божиих законов как абсолютной системы координат. Ну, соответственно, и структурировать ничего не получается. Вот и оказывается, что психологов много, а психологическое состояние населения оставляет желать лучшего.

Мы не вторгаемся в компетенцию священников

— А приходят к вам люди потому, что у них не сложилось общение со своими приходскими батюшками?

— К нам приходят разные люди из совершенно разных приходов. И, признаюсь, иногда (но не очень часто) рассказывают о том, что им что-то не понравилось в общении со священником. И они уже потом чаще всего к этому священнику не возвращаются. Может быть, идут к другому. А православный психолог не священник, но вроде как не чужой человек. И, конечно, верующие часто обоснованно боятся обращаться к светским психологам. Ведь если человек с определенным мировоззрением услышит «авторитетные советы» на тему «ну и ты погуляй, полюби себя, плюнь на всех», то возникнет, как сейчас говорят, когнитивный диссонанс — как минимум.
Православному психологу, конечно, видны ошибки душепопечения, которые иногда совершают священники именно в психологическом аспекте. Причин у этих ошибок много. У меня, например, на одну консультацию отводится не меньше часа, а священники часто находятся в постоянном цейт­ноте и даже такого времени для разговора им взять неоткуда. Есть и другие ошибки, которые допускаются в трудном и многогранном пастырском служении. И вот я систематизировал эти вопросы, проанализировал, как этих ошибок избежать, и поделился мыслями с несколькими архиереями. Я не ожидал такого интереса к этой проблеме. И уже через некоторое время по благословению правящих архиереев я проводил в различных митрополиях семинары по психологическим аспектам пастырского душепопечения. И сейчас продолжаю делиться этими знаниями со священниками тех епархий, куда меня приглашают.

— И какая была реакция у священников на рассказы об их возможных ошибках? Не было ли отторжения?

Отторжения не было ни у кого, ни разу и ни с кем. Напротив, в целом это вызывало большой интерес, хотя отдельных батюшек, как я видел, это и не слишком волновало. Но я услышал много добрых откликов и благодарностей, в том числе в Минской духовной академии.

Меня во время этих семинаров часто спрашивают: ну хорошо, с ошибками более или менее ясно, они у всех есть, у любого человека. А что, собственно говоря, делать, как их исправлять? И тут я предлагаю наш реальный, наработанный опыт в миссионерском служении и социальной и психологической работе с людьми, которые находятся в кризисных состояниях, — то, что мы уже много лет делаем на форумах и сайтах группы «Пережить.ру», и те материалы, которые мы используем. Ведь мы видим реальную отдачу от нашей работы, благодаря хотя бы обратной связи в Интернете, на форумах и в соцсетях.

— Мы — это кто?

— Психологи нашего Центра, авторы сайтов группы «Пережить.ру», администраторы, модераторы форумов, волонтеры. Мы предлагаем прак­тический опыт православной кризисной помощи, делимся им, пытаемся его популяризировать.

А бывает, что Вы своих пациентов отправляете к священнику?

— Не просто бывает, а практически всегда так и происходит. Если человек, например, попал в реанимацию, то будет странно, если его будут там держать до самой выписки из больницы. Ведь для дальнейшего лечения существуют другие отделения и другие врачи-специалисты. У нас очень тесный контакт со священниками. Наша психологическая служба — это как раз что-то вроде реанимации в больнице. Реанимировали пациента — теперь его надо отдавать терапевтам, чтобы они его долечили. А бывает, впрочем, и наоборот. Многие московские священники к нам отправляют людей, если видят, что у человека проблема не только (не столько) духовная, но и психологическая.

Но вообще у нас существует непреложное правило: мы никогда не вторгаемся в область духовного окормления. У нас просто нет ни благословения, ни власти, ни опыта, ни знаний, ни сил заниматься этим. У нас другая задача — по возможности привести человека к тем, у кого такие знания и силы есть, а совместными усилиями привести страдающего к Богу. Поэтому очень важно, чтобы человек выбрался из кризиса благодаря не только оказанной психологической помощи, но и обретенной вере. Часто, чтобы выйти из кризисной ситуации, человек должен изменить свою жизнь, построить ее на христианских началах.

Интервью давал Михаил Игоревич Хасьминский

Кризисный психолог. помощник настоятеля Патриаршего Подворья храма Воскресения Христова на Семеновской, руководитель Центра кризисной психологии, главный редактор сетевого журнала «Русская православная психология», главный эксперт группы сайтов «Пережить.ру», член ассоциации онкопсихологов России.

Родился в 1969 году, окончил Московскую высшую школу милиции. Майор милиции.

Я выложела сокращенный текст. Полный здесь: