и снова Дима Зицер - каждое слово отзывается

… Разве это удобно – учиться группой в 30-40 человек, сидя в затылок друг другу?

В самом деле, почему в классе обычно такая странная мизансцена? Я имею в виду фронтальное (относительно учеников) местонахождение учителя, посадку «лицо к спине», лишающую учеников возможности встретиться взглядом, ровные ряды парт и пр. С точки зрения дидактики в этом нет практически никакого смысла. Что же это? Ответ для меня очевиден: это наиболее простой способ управлять личностью. Причем в основном, путем подавления. Помните, первый класс? Слова учителя: «Ну-ка подравнялись, правый ряд – закрыли рты, левый – на меня смотреть, полная тишина…. А теперь – тихонечко сели…» Это – как поворот выключателя. Зачем? А затем, что иначе учитель не умеет. Может только вырубить ток. выключить энергию, лишить ученика его права на собственное поведение, даже на самум концепцию собственного поведения. Глядя в затылок впереди сидящего, отвлекаться труднее. А на самом деле – думать труднее… Учитель превращается в единственный объект для ученика. Есть только он. «Всем сидеть! Молчать! Закрыть рты! Слушать меня!»… Вспомнили? Не страшно?..

С точки зрения адаптации существует несколько вариантов реакции на подобное обращение.

Реакция первая: «я хороший». Этот способ взаимодействия с реальностью предполагает «хорошее поведение», то есть выполнение всех требований того, кто сильнее (в нашем случае – учителя, воспитателя и пр.). В этом случае человек независимо от своих склонностей, желаний и пр. ведет себя «подобающим» образом: молчит, когда хочет говорить, встает, когда хочет сидеть, говорит, когда хочет молчать и пр. Он, конечно, научается делать не то, что хочется, только вот зачем? Многие скажут: легче жить будет… Ой ли?..

Реакция вторая: «я плохой, но делаю вид, что хороший». Это когда я веду себя как хочу, но стоит только на меня взглянуть – вытягиваюсь в струнку, замолкаю, выписываю в тетрадке и т.п. А этом случае мы учимся такому необходимому навыку как вранье. Причем, поскольку большинству учеников все-таки невдомек, почему нужно вести себя именно таким, а не иным образом, главное тут – подчинение, основанное на страхе. Я делаю вид.что хороший, иначе мне попадет.

Реакция третья: «я плохой». Она, прямо скажем, является наиболее редкой. По понятным причинам: непросто противостоять тем, кто по определению не просто сильнее тебя, но и с легкостью может испортить твою жизнь. Однако, встречаются посетители школ и других образовательных учреждений, которые бескомпромиссно остаются самими собой. Поскольку чаще всего это принимается за хулиганство (которым, впрочем, часто впоследствии и становится), жизнь их, мягко говоря, непроста.

И, наконец, еще один способ взаимодействия с описываемой действительностью я люблю очень, хотя и встречается он нечасто: «я хороший, но делаю вид, что плохой» Этот способ, на мой взгляд, является наиболее творческим. Его логика примерно такова: «Мне и самому-то приятнее существовать в тишине и покое в классе, но принуждение меня унижает. Поэтому я буду ему противостоять!» Да здравствуют герои!)

Заметим, все четыре упомянутых способа являются примерами извращенного поведения. Все они так или иначе предполагают насилие над личностью Среди них нет простого и понятного поведения: я веду себя так, как считаю нужным». Я – такой и имею право таким быть». Сами знаете, что является результатом такого подхода, не правда ли?

В то же время очевидно, что главной целью педагогического процесса является развитие личности, извините за выражение – самости человека и умение взаимодействовать с собственной самостью и со всеми факторами окружающего мира. Именно так у человека проявляются и впоследствии развиваются способности строить личные отношения с другими людьми (основанные не на комплексе неполноценности, а на личностной целостности и интересе). Знание и принятие себя позволяет нам находить такие способы образования и самообразования, которые являются наиболее приемлемыми для нашей личности, соответствующие нашим склонностям. Школа же, основанная на насилии, пусть и во имя самых благих целей, уничтожает саму возможность подобных открытий.

Возьмем, к примеру, одну школьную тему. Признаком чего является шум в классе? Классический ответ: признаком того, что ученикам не интересно… А на деле – все наоборот. Когда нам интересно – мы шумим, обсуждаем, высказываем свое мнение. Для того, чтобы принять материал, нам необходимо его обсудить – «присвоить». Кроме этого, на мой взгляд, шум является признаком того, что дети живы… Во всех смыслах. Дети – люди в основном, шумные.

Давайте вспомним, как устроено 1 сентября. То самое, которое «первый раз в первый класс». Построенные рядами дети, цветы, речи. (отдельная тема, зачем 1 сентября цветы, но об этом – в другой раз). Воля ваша, а мне это напоминает похороны… К кому обращена речь директора школы? Уж конечно, не к тем, кто в первый класс пришел. Вообще, это особый денек: дальше – больше. Вам предстоит впервые узнать, что для того, чтобы разговаривать нужно поднимать руки. А для того, чтобы поздороваться нужно не сказать «здрасьте» а молча встать. Это зачем же все? Врем про то, что «так вести себя интеллигентно и правильно», а на самом деле большинство учителей просто не умеет организовать учебный процесс, не «вырубая» детей. Вот и поднимают они руки уже в 5 лет, и встают, вместо того, чтобы доставлять удовольствие себе и близким разговором, объятиями и пр. Дети строем входят в систему, которая и доведет их до полно личностного нивелирования.

Вспоминаю историю, которую рассказывал мне человек, которому сегодня далеко за 70. Его, как и всех нас задолго начали готовить к первому сентября. Он радостно устремился в школу — поднимал руку, был внимателен на первых своих уроках, слушал учительницу. Вернулся домой радостный — все прошло наилучшим образом… И вот настало 2 сентября. Рано утром мама разбудила его: «Коленька, вставай» — Зачем же, — недоумевал первоклассник,- «Как же, в школу пора...» А Коленька — в слезы. Только теперь он понял, что вся эта штука всерьез и надолго. И праздник обернулся детским огорчением. На 10 лет. До сих пор вспоминает он ту горечь, котоую испытал тогда. Это, конечно, анекдот… Но ох, значимый анекдот...

Еще пример, который многие с ужасом вспоминают и одновременно пытаются вытеснить из памяти – организация процесса еды в детских садах и школах. Когда вам предлагают некое блюдо (зачастую не самое аппетитное) и всеми силами заставляют его съесть, вне зависимости от ваших желаний и личного вкуса (опущу в данной статье подробности известных мне и многим читателям извращенных способов насилия с целью добиться поедания обеда). А при этом еще и врут, объясняя, что хорошие (!) дети съедают все до конца. Отдельные экземпляры доходят до такого цинизма, что приплетают к этому тему ВОВ. Зачем?! Неужели снова – чтобы убить все личностные проявления, включая вкус? Как человек будет выбирать в 21 веке – веке выбора, если он лишен с детства самого права выбирать??

Сама система современных образовательных учреждений устроена антиличностно. Предположим, человек хотел бы посидеть и подумать. Но в этот момент объявлен перерыв – все встают и выходят. Как быть? Или наоборот – скажем, для того, чтобы сосредоточиться кому-то необходимо походить взад-вперед, однако он обязан сидеть «сиднем». Или еще: кому-то в 5 лет легко и просто учить математику сидя 30 минут, а кому-то достаточно 15, а дольше – тупик… Мне могут возразить: «но ведь нельзя же построить систему, которая учитывает склонности каждого». Еще как можно! И разговаривать в классе, и вставать, и идти к предмету разными путями, и работать в разных ритмах. Нужно только осознать, что именно это и является одной из главных образовательных целей – умение взаимодействовать с современным миром, умение выбирать собственный путь, знакомство с самим собой, со своими способами учения. Если практическая педагогика не будет срочно адаптирована к современным условиям (то есть не начнет реагировать тем или иным способом на рамки постмодернизма), системы образования рухнут как карточные домики. Давление на современного человека в детском саду и школе достигло наивысшей стадии. Пора думать и меняться…

Система провозглашает адаптацию чуть ли не главной целью Именно поэтому она и демонстрирует такое активное давление. Считается, что чем быстрее человек научится выполнять определенные правила – тем скорее он и адаптируется. Все наоборот! Выполнение правил – скорее признак глубокого ухода в себя, подчинения себя системе, нивелирование собственного я, низведение его до некоего усредненного безличного уровня.

Для человека приходящему в принципиально новую систему, каковой является, например, школа, детский сад практически всегда страшновато и неуютно. Причем даже в том случае, если атмосфера этого места дружелюбна. Поэтому главное – дать человеку ощущение комфорта и уверенности. Дать ему возможность почувствовать себя сильным. (ср. с сидением в затылок друг другу). То есть нужно не расшатывать уверенность в себе, а усиливать. Именно из этой уверенности рождается сначала право на себя самого, затем ощущение места как «своего», а после – желания использовать это самое «свое» место на полную катушку – то есть учиться, узнавать новое и пр.

Адаптация – труднейший процесс, с подводными течениями и камнями. Идти в нем приходится на ощупь, опираясь друг на друга. Исследуя вместе с ребенком и действительность, и наиболее подходящие для него способы взаимодействия с различными ситуациями, и меняя по ходу саму эту действительность. Единственный, кто может быть мерилом успеха или провала этого процесса – только сам его участник, то есть ребенок. А это значит, что и полагаться нам следует на него. Хотя нам и страшно довериться, остаться без иллюзии собственной уверенности в происходящем, без знаний, опереться только на него. И зная: это тяжелейший процесс, и очень сложная работа. А что поделать? Такую профессию мы выбрали