мысли вслух

Странно прошло мое знакомство с сайтом — пара записей и долгая тишина… а что писать-то, когда все плохо, все валится из рук и жизнь становится с ног на голову? Все знают, что у нас война. Правда мы с дочкой успели выехать до начала боевых действий, но страдаем не меньше тех, кто остался. Страдаем от разлуки с близкими, от переживаний за них и за свой дом. Страдаем от того, что с нами нет папы… и вернется ли он когда-то к нам — большой вопрос.

Сейчас активные боевые действия на моей малой Родине. А там все мои родные и любимые! Там осталось все, что напоминало о прошлой жизни… там родители. И брат. И его сынишка, которому нет и года. И я очень боюсь за них. И я виню себя, что так и не смогла найти слов, чтобы убедить их выехать, когда это было еще возможно!

Почти три месяца назад я потеряла мужа… нет, он не умер! (Во всяком случае, мы надеемся наэто). Он в плену. Написала бы по-другому, но иначе это и не назовешь. С ним нет связи. Мы не знаем где он. Я выплакала все слезы. Я поседела и похудела. Я живу на обезбаливающих, потому что у меня постоянные головные боли… и я лумала, что ничего страшнее быть уже не может. А теперь я понимаю, что могу потерять всех, кто мне дорог! Я звоню своим родителям по скайпу 4 раза в день, т.к. понимаю, что каждый раз может стать последним… нет-нет, я стараюсь быть оптимисткой и верить, что они выживут. Но! А что, если как в Славянске? Что если банально не будет связи? Я с ума сойду, если не буду знать живы ли они! Я постоянно шлю им Ладушкины фотографии, так как не знаю, встретимся ои мы когда-то...

А Лада редко вспоминает дом. Она почти не говорит о доме, о бабушказ и дедушках. Она не вспоминает папу. Мне горько от этого. Я хочу, чтоб она помнила его, знала. Хочу, чтоб знала, что он нас не бросил, что он нас любит. Хочу, чтоб и она его любила… а с другой стороны… может так лучше. Для нее. Для меня. Она могла бы сейчас спрашивать о папе и грустить, плакать… а так… нет.

У меня были напряженные отношения с родителями мужа. А проживали мы в одной квартире. Сейчас общее горе очень сблизило нас. Звоню им каждый день. Свекровь — единственный человек, который бегает, поднимает всех и вся, чтоб найти и освободить сына. А я? Я в другой стране. И все, что могу сделать, находясь не дома — делаю. Но я понимаю, что если с его мамой что-то случится, то и его искать никто больше не будет… еще я понимаю, как тяжело сейчас его родителям. Сын пропал. У дочери семьи нет. А мы с Ладоц, с их единственной внучкой, с единственным дивым напоминанием о свне, с его кровиночкой… мы уехали. И кто знает, вернемся ли обратно. Да и будет ли куда?

Вот такие вот грустные мысли. Стоило ли их писать?