«Что это?» — заглянув Саше через спину, я увидела белый лист, сложенный пополам. Мы стояли возле почтового ящика. «Сейчас узнаем, — протянул муж, разворачивая листок. – Повестка…»
Земля качнулась под моими ногами и, охнув, я начала сползать по стене на грязные ступеньки подъезда.
Дома я рыдала не прекращая. Саша, утешавший меня, как только мог, вскоре начал ругаться. «Все будет хорошо! Что ты ревешь так, будто меня хоронишь? Может и не заберут еще! Успокойся, не пугай сына!» — муж сам был белее мела. Повестка, пришедшая через два дня после получения нами дипломов, была словно чьей-то жестокой шуткой. До окончания весенних сборов оставалось всего лишь две недели, и мы совершенно не думали о том, что Саша может загреметь в армию.
В тот день, когда муж отправился в военкомат, я не находила себе места. Меня буквально трясло и, глотая валерьянку, я молилась, чтобы неизвестность поскорее развеялась. Взяв справку о своей беременности в консультации, я надеялась на то, что Саше дадут отсрочку, а там у нас будет время что-нибудь придумать…
Неожиданно входная дверь хлопнула. Я подскочила, как ошпаренная и выбежала в коридор.
— Ну что они сказали? – из-за резких движений у меня страшно кружилась голова.
— 10 июля ухожу, — Саша старался не терять самообладания, хотя в глазах его таилась тоска и тревога. – Олька, не переживай, тебе нельзя волноваться, — он крепко обнял меня, а я обессиленно зарыдала на его груди… Мне вновь предстояла разлука…
13 июля в 9 утра я уже была на железнодорожном вокзале. Все три дня, пока Саша находился в казарме в ожидании «покупателей», я молила Бога, чтобы он никому не приглянулся. Но его выбрали практически сразу.
Я стояла на перроне, растерянно озираясь вокруг. Всюду мелькали бритые головы новобранцев. Одинаково худые, рослые, одинаково серьезные и обеспокоенные, они стояли, кто с родственниками, кто небольшими группками из таких же, затянутых казенными ремнями. Я никак не могла сориентироваться и сообразить, как найти в этой толпе своего солдата.
Саша подбежал ко мне сам. Мы стояли, крепко обнявшись, молча, слезы катились из моих глаз сами собой, и я лишь изредка шмыгала носом. Окрик: «По вагонам!» оторвал нас друг от друга. Поправив вещь-мешок, Саша опустился на колени и, никого не стесняясь, трепетно поцеловал мой совершенно плоский живот. «До встречи, сынок,» — прошептал он ободряюще. И эти его слова, сказанные нашему нерожденному крохе, заставили меня буквально сойти с ума от ужаса. До меня вдруг дошло, что теперь я остаюсь совершенно одна, вдали от родителей, на целый год, потеряв опору и крепкое плечо мужа. Я быстро шла по перрону, вслед за уходящим поездом, а Саша кричал из окна поезда: «Береги себя и сына!» Многие оборачивались и удивленно посматривали в мою сторону, мне было все равно. Слезы душили, не давали вдохнуть полной грудью и, казалось, что я не иду, а лечу в бездонную пропасть собственного страха и отчаяния…
хочу почитать вас
Так, прекращаю читать, а то уже хочу плакать(( Потом дочитаю..
вот он настоящий будущий папа)))
Ой… ну нельзя же так было убиваться. Армия конечно дело не айс, но на год же, не на всю жизнь. Вот дурочка)))))
ааааа слава богу я не знаю что такое провожать солдата.....
вот никогда не может быть все хорошо… обязательно судьба что-нибудь эдакое преподнесет(((