Задушевный разговор с Настей

Вечером мы с Юркой катались на великах, открыли сезон активного спорта. Ноги гудят с непривычки, но было весело. Обогнали трактор и не сдавали позиции. Ржали всю дорогу) Обсуждали спряжение глаголов, будущие выходные и лошадей.
Я получила какое-то необычайное удовольствие на одном дыхании прочтя по памяти школьный стих:… слышать, видеть, ненавидеть...
Да!!! — кричал Юрка в восторге — Да! Мы изучали это!

Мы ловили лягушачьих мальков в реке и любовались пейзажем. С неба лились дожди на ближайшие деревни, а над нами было солнечно и безоблачно.

Вернулись, отдыхаем в комнате, я снимаю сухое бельё с сушилки и раскладываю по шкафчикам, Юрка играет в телефоне.
Победа, проигрыш, победа. Понятно по звукам и «ну, блиииииин!» — красноречивее других слов. Его игра не мешает нашему ленивому общению, сын не выпадает из реальности.

Ваня с Настей играли на полу в машинки. Он такой говоруха, не замолкает, большую часть слов понять можно, но проскальзывает ещё и совсем малышнявое.

Я слышу неверно произнесённое Ваней слово, понятное, но не совсем правильное. Я поправила, он повторил правильно и продолжил играть.
Настя поднялась, подошла к нам с Юрой, смотрит на меня и прям очень хочет что-то сказать, но не решается.
— Я не умею читать, я не знаю буквы, я ничего не понимаю, я каждый день ноль — залпом выпалила она и слёзы выступили на глазах.

Я смотрю на неё, вслушиваюсь в речь и могу разобрать только отдельные слова и слоги, остальное стараюсь быстро додумать, что-то аккуратно переспрашиваю. Те слова, что поняла — озвучиваю вслух, собираю их в предложение.

У нас сложности в общении, у Насти диагноз РАС, речевой фактор, половина алфавита ей не доступна для произношения.

Приходится подключать всю материнскую любовь и мудрость, чтобы поддержать неуверенного в себе человечка, и не увеличить случайно её неуверенность своим непониманием.

Ей 16, она подросток с гормонами. А я самый близкий её человек. Обидеть её могут все, не только словом, но и взглядом, вздохом, и я в том числе, поэтому очень аккуратно подбираю слова, медленно говорю, чтобы не спугнуть, чтобы не поцарапать раскрытую нежную душу.

Я понимаю, что она выразила в одном предложении всю свою боль и пытаюсь её успокоить.
— Насть, давай я тебе книгу дам, с картинками, там много лёгких слогов и коротких слов, ты их выучишь, потом к другой перейдём и сможешь читать хорошо.
— Нет, я много читаю, я не запоминаю, я знаю буквы, а слова — нет, я глупая, я не могу запомнить — говорит она со слезами на глазах.

Меня охватило волнение. Будто она только сейчас поняла трагичность своей ситуации. И настал критический момент, когда ей нужно услышать подтверждение от меня.

Мы с ней проходили это несколько раз. В 5 лет, когда она не могла понять, почему на детской площадке дети её избегают и не берут в игру.
В 9 лет, когда соседские дети — дачники сделали тоже самое, только ещё и обсмеяли её любимую куклу и платье куклы, которое Настя сшила сама и пришла всем показать. Она пыталась заступиться за куклу, что-то объяснить, но становилось только хуже. В слезах она вернулась домой и сказала, что ни с кем больше общаться никогда не будет.

Уже дважды она понимала, что мир жесток, ей с этим миром не объясниться и не быть наравных, она заведомо в проигрыше.
Она уходила в себя, проживала боль в своей ракушке. Моё сердце тоже было переполнено вполне осязаемой болью.

Настя крепчала.
Мы находили альтернативы — компьютерные игры, каналы и профили в соц сетях. Покупали развивашки, ходили на мастер-классы. Подбирали безопасное общение, интересные развлечения, видео обучение.

С 3 лет мы поняли, Настя другая. Прошли через диагностики и обследования. Через домашнюю и выездную коррекцию. Годы отрицания и несогласия с диагнозом. Мы побывали в разных центрах реабилитации и развития, пытаясь «починить» Настю.
— Вам помогут эти таблетки.
— Игнорируйте ребёнка, пока не произнесёт свою просьбу.
— Логопедический массаж — ваше единственное лекарство.
Сдвигов не было.

— У вас компенсированный ребёнок, не говорит, но рисует свои просьбы картинками. Могло быть хуже — сказала мне заведующая детской больницы, после расшифровки ЭЭГ.

В 6 лет мы приняли данность, прошли медицинскую комиссию, оформили инвалидность.
Нужно было строить планы на будущее, подбирать учебное заведение. С уклоном.

Настю тестировал детский психиатр. Мы сидели в кабинете, было душно, дочка не хотела тестироваться. Вскакивала со стула и пыталась открыть дверцы больших офисных шкафов, стоящих вдоль стены. Не получалось, она злилась, уставала, садилась на несколько минут и снова бежала к шкафам.

Очень напоминала Машку из мультика, которая всегда добивается всего, всюду лезет и всех дёргает, а я как тот Медведь, только вздыхаю, остановить эти стремления было нереально. У ребёнка была гиперактивность.

Мы с психиатром ждали развязки. Дверцы на замке, их не получится открыть, но ребёнок не сдавался. Общаться с врачом категорически не желала.
Врач предложила другой вариант, на листе нарисовала несколько заданий на логику и отдала Насте.

Настя посмотрела на лист, на врача, на лист, взяла ручку, нарисовала решение принципиально усложнив его, добавив что-то от себя. Её ответ был гораздо интереснее и многослойнее, чем ожидали от шестилетнего неговорящего ребёнка.

Это было потрясающе! Психиатр была настолько впечатлена, что буквально силком потащила нас к директору. Мы были приняты в детский сад с творческим уклоном в этот же день.

Настя с удовольствием ходила в него несколько месяцев, до выпуска. Она раскрыла свой творческий потенциал благодаря этому саду. Он не был похож на другие сады. В нём всё на моторику, на логику, работа с природными и другими материалами, создание картин, игрушек, предметов. Всего 4 часа в день.

Сердце щемило от радости, когда мне в раздевалку приносили её удивительных, слепленных с мельчайшими подробностями пластилиновых животных. Коготки, усики, пряжка на ремне, веснушки. Она лепила героев мультфильмов двумя руками одновременно, поражая всех своей мелкой моторикой и фотографической памятью.

Её хвалили во всех центрах развития, кроме единственного. Когда вместо одного самолёта, как было задано, она слепила 10 штук, абсолютно разных размеров и видов. От кукурузника, до вертолёта. Я не знала, что в 4,5 года она знает об их существовании.
Преподаватель её наругала, и меня заодно. Сказала, что если ребёнок не научится чётко выполнять задание учителя, то в школе учиться не сможет.
Больше мы в этот центр не приходили. Я хотела развить её потенциал, а не загнать под шаблон.

Школа для особенных деток располагалась в здании обожаемого нами детского садика. Что удобно и комфортно. Переход из группы за парту, в этих же цветных стенах. Уже знакомые специалисты, лестницы и лавочки в коридорах. Учителя новые, но все они добры и участливы. Их не обязали работать с такими детьми, они выбрали эту работу сознательно.

Мне было сложно ожидать Настёну в стенах школы. Диагнозы и степени у всех детей были разные. В класс набирали более-менее схожих по уровню интеллекта и психологических проблем. Но всё же, дети были разные, многие — очень сложные. Настя выделялась своей обычностью и спокойностью, мы её забрали после года обучения.

Переехали в деревню, на природу и подали документы в обычную школу. Её приняли. Программа осталась индивидуальной и упрощённой. Растянутой на годы, но зато, среди обычных детей. Она смогла социально адаптироваться и взаимодействовать с детьми и учителями.

Учителя научили её шить и вязать. Разработали для неё комфортный план занятий, интересные уроки, выделили место для творчества, помогают и поддерживают в каждом её начинании, дают ей стимул развиваться, не бояться, общаться. Не ругают за промахи, хвалят за успехи.
Её ругать нет необходимости, она сама себе самый мощный критик. Не любит помарки в тетрадке, поэтому пишет очень аккуратно, старается. Она внимательна к мелочам. Скурпулёзна, усидчива.

Дети её не унижают и не высмеивают, к речевым особенностям привыкли и приняли.
Своими талантами она прославилась на всю школу. Участвует в выставках и творческих конкурсах. Ежедневно что-то мастерит, на продажу, на выставку, на подарок. Вяжет одежду для себя и меня. То плед, то коврик в дом.

Учителя частенько дарят ей комплекты для рукоделия, наборы картин по номерам, алмазную мозаику, пряжу, всё для рисования. Просто невероятная помощь в развитии её навыков идёт от школы.

С годами обучения появились новые слова, фразы, расширились знания и умения. Но уровень общения всё же очень и очень низкий. Незнакомый человек не сможет расшифровать её речь. Она предпочитает без особой надобности не обращаться ни к кому.

И видимо, на фоне того, что даже Ваня теперь говорит лучше, чем она — Настя стрессанула.
Она очень редко жалуется, ей неудобно что-то просить для себя, ей неудобно сказать, что кто-то неправ, она смягчает углы, оправдывает всех своих братьев, когда они откровенно что-то творят. Она жалеет меня и пытается всюду мне помочь, и когда я несу что-то тяжёлое, то бежит навстречу и отнимает, говорит «я сама, мне не тяжело».

У Насти сильно развита эмпатия. Она переживает, если кто-то рядом переживает. Она может заплакать успокаивая другого плачущего. Она вздыхает и жмурится, когда я лезу в горячую духовку. Вот такая она, Настёна.

Ей 16, и она выше и крепче меня, но ранимее в миллионы раз.
Естественно, я пытаюсь её не расстраивать вообще, ведь причины для расстройства она прекрасно находит сама.
Я поддерживаю её радостный порыв, её воодушевлённый настрой, обмениваюсь с ней приколами и шутками, мне хочется, чтобы она чаще улыбалась.

И сейчас я очень ей хочу помочь. Беру первую попавшуюся детскую книгу с полки.
— Что на обложке написано можешь прочесть?
— Ч-то п-о-ка-з-ы-ва-ю-т с-т-р-ел-к-и — по буквам читает Настя.
— Вот, смотри, ты всё правильно прочла, ты умеешь! А что это значит?
— Я не знаю — опускает Настя голову и слёзы капают на пол.

Я согласна, что по буквам понять слова очень сложно, но произносить слоги ей физически тяжело.
— А ты вбивай в интернете каждое слово и смотри обозначение в картинках — предложила я выход.
— На уроке нельзя телефоны, можно только на перемене — рыдает Настя.
— Я поговорю с учителем — обещаю я.

— У меня есть три подруги, Мария, Соня и… забыла, не помню ещё имя — волнуется Настя и ревёт — А другие дети бегают на перемене, очень быстро, кричат очень громко, а я слушаю музыку.
— А ты не бегаешь, Насть?
— Нет, я большая.

Я смотрю на Настю и по лицу вижу, что она испытывает небольшой стыд за этих бегающих детей.

— О, знала бы ты, как бегают мои одноклассники — добавил Юра с улыбкой.

Настя учится в шестом классе, а Юра в пятом.

— А ты бегаешь, Юр? — спрашиваю я.
— Иногда.
— А почему?
— Ну энергию же надо куда-то девать — смеётся он.

— Насть, попробуй прочитать что здесь написано — я зову её на кухню, к раковине.
— Г-ель — читает она.
— Это для посуды — поясняю я.
— Мы-ло.
— А это для рук, поняла?
— Да. Это просто — повеселела Настя.

Мы купили однотонные дозаторы вместо цветных бутылочек и наклеили названия на каждый из них.
Она смогла прочесть и теперь будет ориентироваться.

— Я сейчас приду — сказала Настя и пошла к себе в комнату. Вернулась с рисунком — смотри, я рисовала.
— О, очень круто, а чем раскрасишь? — я пытаюсь расстянуть диалог из понятных слов.
— Карандашами.
— Держи, я тебе подарю маркер, он для профессиональных художников, им можно обвести контур. Смотри, вот я им рисовала вот этот рисунок и этот.
— Спасибо.
И Настя убежала. Через 5 минут возвращается с законченным рисунком, он шикарен.

— Настя, давай я накачаю тебе видео-уроков по рисованию, ты сможешь научиться рисовать лучше, хочешь?
— Да, я хочу — обрадовалась она.

Я год назад училась рисовать, у меня осталось много простых и понятных видео-уроков. Набила флешку подзавязку, отдала ей.

После задушевных разговоров, которые так непросты, но так целебны для Насти — она порхает несколько дней. Просыпается в настроении, открыта, счастлива и вдохновленна.

Спасибо всем читателям моей странички!
Спасибо всем, кто поддерживает нашу семью!
Спасибо всем созвучным, кто далеко и близко!
Спасибо всем учителям, которые вкладывают душу и время в моих детей!