Теперь я дважды мама - 26

Сил разговаривать больше не было, я сказала, что перезвоню… Где-то через год мама мне рассказала, что когда я взяла трубку и ответила, мой голос показался ей безжизненным, как будто с того света. Она положила трубку и расплакалась. Мамочка….Люблю ее очень.

Вернемся в ПИТ. Моя речь стала возвращаться, в отличие от сознания. Точнее, я все соображала, но несла какой-то бред. Говорила, что чувствую себя пьяным космонавтом, спрашивала у соседки, когда же меня отпустит. Она мне посоветовала подождать и помолчать. Вроде как так быстрее все пройдет. Пришла Татьяна Васильевна (завед), подошла ко мне и взяла за руку. В то мгновение мне показалось, что меня коснулся ангел. У нее была невероятно мягкая рука, о чем я тут же и сообщила ей.:«Татьяна Васильевна, у вас такая мягкая рука, и вы мягкая, ложитесь вся со мной».

Не знаю до сих пор, почему я это все говорила, а самое главное, почему все так ясно помню. Когда привезли еще одну женщину после операции, она ничего такого не делала. Просто молчала. Я тогда подумала, что просто она опытная — у нее было третье КС.

Постепенно голова прояснилась, язык расплелся. Я позвонила Максиму, еще раз маме и стала сообщать о радостном событии смс-ками друзьям. Меня все поздравляли, было здорово и ооочень интересно, как же моя Марусенька выглядит.

Мысленно просканировав свое тело, я поняла, что боли нет, чувствую себя превосходно. Мне казалось, что прям сейчас смогу вскочить и побежать к доченьке. Медсестра Ольга Николаевна сказала лежать, мое время еще не пришло. Я решилась посмотреть на свой живот. Лежа на спине он казался довольно плоским, кожа на ощупь не такой страшной, как я себе представляла. Часа через четыре Ольга Николаевна предложила мне попробовать повернуться на бок. Вот тут –то я и поняла, что такое больно. Я давала мозгу команду поворачиваться, а тело не слушалось, видимо, срабатывала какая-то защитная функция организма. Наконец, мне удалось повернуться. Тогда я с ужасом осознала, что надо возвращаться и тоже проделать с другим боком. Вроде получалось. Этот промежуток помню плохо.

Пришло время вставать. Ольга Николаевна (золотая женщина, до сих пор вспоминаю ее с благодарностью) сказала, что скоро привезут лялек, нужно сходить в туалет и умыться, что бы быть красивыми при первой встрече. Еле- еле я сползла с кровати с помощью медсестры. Первые шаги в роли мамы дались трудно. Я поняла, что до уборной я не смогу дойти… Ольга Николаевна поставила мне стул с уткой. Я села и закрыв лицо руками плакала от стыда и боли. Потом мы доползли до умывальника. Холодная вода немного взбодрила. В зеркале я увидела, какой предстану перед дочерью. Зрелище еще то. Кое-как доползла до кровати и стала ждать встречи с чудом.

Марусю принесли, дали мне в руки. Я полулежа – полусидя –полубоком, в очень неудобном положении держу сокровище, боюсь пошевелиться. Вот она, моя доченька, оказывается вот такая. Сразу обратила внимание на уши- один в один как у Максима. Подумала, что надо будет ему сказать, что б не волновался, ребеночек наш.

Марусенька спала, хмуря бровями и почмокивая губешками. Сказать, что на меня обрушились материнские чувства — нет, этого не было. Я с интересом пыталась разобраться в своих эмоциях: как это, быть мамой. Вот он, мой ребенок, кусочек меня. Еще несколько часов назад мы были едины.

Минут через двадцать Марусю забрали. Я лежала и мечтательно вспоминала ее личико, нашу встречу. Потом мои мысли заняли женщины, у которых операция была накануне 6 июля. Они хоть как-то, но самостоятельно передвигались. Мне совершенно не верилось, что я тоже смогу. Постепенно стал давать знать о себе голод. Но разрешалось только пить.

Рано утром я решила перебороть себя и дойти по «нужным делам» Кое-как сползла с кровати, добралась до туалета. Тут начинаю понимать, что сознание меня покидает, в глазах темнеет я начинаю сползать на пол.Пробую кричать «помогите» — получается очень тихо. Девочки из ПИТа услышали, позвали медсестру. Ольга Николаевна подхватила меня и мы быстро-быстро долетели до моей койки.

Наконец-то пришло время передачки. Мама передала мне бульон с тертым мясом и компот из сухофруктов. Голод был зверским- почти двое суток не ела. Бульон выпила залпом, компота решила оставить половинку. Состояние стало более-менее.

Пришел анестезиолог – усач, спросил, как у меня дела. Затем пришла врач и сказала, что меня переводят в обычную палату. Время было 12 дня, прошли ровно сутки с моей операции.

Поселилась я в 310 отдельной палате. Через стенку была моя соседка по ОПБ Анька. Она тоже родила девочку 7 июля. Мы были рады встрече. Я начала потихоньку распаковывать вещи, получилось так, что выложила практически все, что бы было удобнее рассортировывать. Приходит медсестричка и давай меня отчитывать за бардак, сказала, что сейчас ребенка принесут, а я не готова.

Я наспех все разложила и уселась ждать Маруську. Дочу принесли и сказали, что если присосется к груди- оставят со мной. Я немного обалдела от такого развития событий. Не чувствовала на тот момент в себе сил ухаживать за новорожденным, тем более с нулевым опытом. Думала, что оставят мне ее еще через сутки.

А Маруська жадно взяла грудь. Медсетсра сказала, что чуть позже подойдет и расскажет, как мыть, пеленать и так далее. Минут через 40 она пришла, все быстренько показала и ушла. Конечно, спросила, все ли я запомнила. Я ответила утвердительно и когда мы остались с Марусей наедине, посмотрела на дочь и подумала, что же мне теперь делать, страшно –то как…Вдруг уроню, что –то не так наворочу.

Через пару часов пришли Максим и моя мама. Муж очень жалел меня и просто обалдел, что я хожу и еще что-то с ребенком делаю. Ему вырезали аппендицит и он понимал, что такое полостная операция. Говорил, что он валялся несколько дней после операции и корчился от боли, в животе как будто бомба разорвалась…. Меня ободряла его поддержка и понимание.

Максим уехал на работу, а мама стала учить меня всем навыкам. Я тренировалась пеленать на свертке, без маминой подсказки у меня вряд ли все получалось бы. Оставив Марусю с мамой, я сходила в душ на частичные водные процедуры. Идти пришлось в другой конец коридора, но мне сестра на посту подсказала «секретный» туалет с душем. Гораздо ближе и с защелкой, где я могла рассчитывать на уединение.

Вечером я легла в кровать спать, посмотрела в потолок и подумала, что похоже у меня начнется так называемая «послеродовая депрессия». Я страшно устала и не представляла как встану утром, хотелось рыдать, но я не успела- провалилась в сон.

Как ни странно, на утро я почувствовала прилив сил. Мама привезла мне бандаж, с ним живот не болтался, и ходить было значительно легче. На третий день пришло молоко. На четвертый день медсестры меня похвалили, сказали, что уже совсем не видят во мне роженицу после кесарева. Мне было приятно. Изначально я настраивалась на то, что максимально не буду себя жалеть, буду расхаживаться. На пятый день я уже чувствовала себя как на отдыхе: чистые пеленки приносили, кушать готовить не надо, Маруся в основном спит. Я даже могла себе позволить поваляться на кровати и посмотреть телевизор. Анька с дочкой уехали домой раньше, ну и хорошо. Мне было больно ржать с ней, потому что приколы наши продолжались… В роддоме я всем-всем осталась довольна. 14 июля с мыслью о том, что за вторым вернусь только туда, мы выписались.