Глава 20.

Конец! Хэппи-энда не будет. Я снова возвращаюсь, туда, в беззаботную невесомость, ощущая, как теряются мысли. Мне совсем не страшно. Тело обмякло, но отчего-то меня это радует. Мысли снова далеко и глаза сдаются забвенному сну
Хэппи-энда не будет… Я кажется, снова умерла. В самом рассвете сил.
Только в этот раз умирать мне совсем не перспективно. А как же долг Дена? Как же месть Грачу? Как же Муса, который так бессовестно разрывает мое сердце на кусочки? А как же сестренка, которая возможно ночами не спит, в ожидании, что я вернусь? А как же Ульянов? Он же непутевый, он не справиться один, без меня!
— Эй! – кричу я, куда — то в невесомость. – Там Ульянов, верните меня
Но в невесомости очень тихо. Там, у ворот в ад, меня никто не встречает, я в аду не нужна никому. Только кромешная тишина. Только безмолвие.
— Я не успела побывать на воле! – молю тишину я. – Отпусти, я попозже вернусь!
Но снова моя мольба отдается эхом.
Пусто. Никого.
Я умирала. Я больше не чувствовала ничего. Я теряла мысли, они словно песочные часы, медленно покидали сознание, опустошая жизненную чашу. Я умирала. Умирала, со слезами на глазах. Я не сдержалась, не хотелось умирать совсем. Хотелось жить. Хотелось любить. Хотелось добиться свободы и на всю оставшуюся жизнь, до настоящей, заслуженной смерти, быть счастливой. Хотелось танцевать, правда. Встать посреди улицы, окруженной полицией и танцевать. Хотелось кричать, вытащить из себя всю боль, обиду, тоску и кричать, хотелось разорить до тла, эту больную душу… И больше не возвращаться в горестные времена. Я не хотела умирать. Но я умирала.
Происходящее на улице и вблизи меня, уже не настолько было мне интересно. Там без меня разберутся, я им уже не особо пригодиться смогу.

— Эй! Да, черт бы тебя побрал! Давай! Давай! – слышу голос. Он определенно знаком мне и очень близок, но отчего-то раздается слишком злобно, слишком нервно и устрашающе.
Я оглядываюсь по сторонам в своем заблудившемся мире и отчетливо понимаю, что меня здесь никто не звал.
— Ира! Ира, ты меня слышишь! – снова врывается в мой мир голос.
Я улыбаюсь ему. Я узнала этот голос. Он всегда звучит, когда мне плохо. Он всегда звучит и заставляет мне стать чуточку счастливей.
Улыбка, вызванная приятным звуком, отчего-то выводит меня из невесомости, и в следующую секунду, я чувствую боль…Жгучую, резкую, подталкивающую издавать из груди пронзительные стоны. Я чувствую тело. Я чувствую удары, которые пронзают его, без грамма жалости чем-то слишком тяжелым и невероятно большим.
— Ира! Ира, ты меня слышишь?- снова кричит кто то.
А я, открывая тяжелые глаза, пытаюсь прошептать…
— Нет!
— Держись, держись, скоро тебе помогут!
Я улыбаюсь из последних сил и, преодолев нестерпимую боль, провожу по руке владельца голоса.
— Потерпи! – снова раздается в ответ.
Он сжимает мою руку трепетно, словно держит меня на краю жизни и не подпускает ко мне проклятую смерть. Его рука холодная, влажная, я чувствую все его состояние по этой небольшой части тела. Я чувствую, как он взвинчен, как он кричит.
— Гони, она сейчас снова в отключку уйдет!
Я чувствую, как это его беспокоит. И довольно улыбаясь, сжимая его руку еще крепче, чтобы набраться сил, издаю.
— Я не умру! У тебя самый вкусный кофе на свете!
— Она еще шутит! – усмехнулся голос.
— Я совсем не шучу! – отзываюсь я.
А потом волна боли с новой силой пронзает тело, я не в силах контролировать свое сознание, вновь окунаюсь в бездну.

— Она в порядке! Состояние стабильное, поэтому особых причин для беспокойства не вижу!
— Ранение, каким-то образом повлияет на ее дальнейшую работоспособность и здоровье, в общем?
— Нет! Вполне возможно, что она особо не задела внутренние органы. Задето предплечье, и поврежден лимфоидный орган. Но его благополучно удалось удалить.
Я, открывая глаза, щурюсь от яркого света, ощущая все ту же дикую боль. Она никуда не ушла, но жизнь отчего-то едва, повисшая на волоске, чудом осталась при мне.
Надо мной склоняются незнакомые лица, разглядывая помутневшие зрачки и состроив скорбные лица, отчаянно молчат.
— Вы чего? – шепчу я пересохшими губами.
— Очнулась! – улыбаются лица.
Я очнулась. Я снова выжила в схватке со смертью и как ни странно выиграла этот бой. Я снова дышу, мое состояние в данном положении врачи расценивают, как удовлетворительное. Я выжила, закрывая Мусу своим телом и признаться честно, о своем поступке нисколько не жалею., ведь он не я, его косая бы в мгновение к себе под крыло присвоила. Это я ей совсем не нужна.
О состоянии моем в ту минуту говорить было очень трудно. Тело изнывало от боли, заставляя изредка вскрикивать губами пересохшими от жажды и единственно чего сейчас хотелось, так это просто закрыв глаза, углубиться в сон.
Надо мной склонялись все члены семьи, криминального авторитета. Глаза их от ужаса, а может от бессонной ночи, предательски выдавали волнение, а побледневшие лица, кричали об усталости.
— Ирина, я тебя сейчас вылечу, а потом сам лично пришью за твою спонтанную инициативу!- кричал слегка постаревший Грач. – Ты какого черта под пули полезла? Тебе какая команда была озвучена?
— Грач…Он…- пыталась оправдаться я, едва сдерживая горючие слезы обиды.
— Пап, ты не прав! – раздался голос Влада. – Ирка бы не встряла, Мусе бы голову снесли.
— А это уже его проблемы! – не уступал Грач. – Его вина, что о безопасности со своей чертовой любовью все позабыл.
— Главное живая! – вставила свое слово я.
А Грач закричал еще сильнее.
— Да лучше бы сдохла! Ты хоть понимаешь, какие проблемы нас теперь ожидают. Менты лютуют, едва поставщиков не взяли под белые рученьки! Я теперь вас в землю закопать должен, чтоб они нас не посадили!
— Не кричи на меня! Я тебя не сдавала ментам, скажи спасибо своей. замечательной группировке за прекрасную, слаженную работу! – буркнула обиженно я и попыталась демонстративно отвернуться к стенке, но тело вновь раздавила боль.
— Ладно, девочка… — выдохнул Грач. – С тобой я потом разберусь. Отдыхай, набирайся сил.
В следующую секунду, мужчина казалось бы не пожелав выставлять наружу свое истинное отношение ко мне и к этой ситуации в общем, отчего-то быстрым шагом покинул палату.
А истинные отношения у него, совсем не те, которыми он прыскал от злости, сотрясая воздух.
Я видела, по глазам Грача, по виноватому виду и слишком неприглядной постаревшей внешности… я видела, как мой поступок, перевернул его сознание и окончательно расположил к себе. А из этого следует, что, не смотря на те неприятности, которые я навлекла, спасая Мусе жизнь, он злиться на меня просто не имеет права!
— Как ты могла назвать меня идиотом, когда я всего лишь влез в окно, если сама вытворила не лучше, это же надо было додуматься! – подсев на краешек кровати, запричитал Влад, удостоверившись, что Грач его больше слышать не может.
— Хотя бы ты не начинай сейчас! – разозлилась я, прижимаясь лицом к стене.
Ситуация так или иначе, складывающаяся подобным образом, мягко говоря начинала раздражать!
Я безусловно понимала негодование Грача, ведь работа наша выполнена некачественно и наказания мы заслужили с Мусой оба, но желать мне смерти, за спасение сына и брата, просто высшая степень благородства.
— Ну, хорошо! – проговорил Влад, мгновенно уловив мой недоброжелательный настрой. – Мне, наверное, тоже пора.
Он не хотел уходить, я видела, я чувствовала его подавленное состояние закрытыми глазами, отвернувшись к стене.Влад взволнован, он настолько перепуган и взвинчен, что казалось бы оставшееся терпение, изрядно подводит его и вскоре от Мусы, прижавшегося перепугано к стене в углу не останется и пустого места.
— Удивляет, что ты вообще тут делаешь! – пробурчала я, по прежнему делая вид, что их обвинения, убили во мне желание продолжать диалог на данную тему.
— Пусть тебе Муса расскажет! – хмыкнул парень и в следующую секунду покинул палату.
Я осталась наедине с Мусой. Он все так же, вжавшись в угол, виновато оглядывал помещение. Его глаза сопротивлялись встречаться с моими и категорически запрещали ему привлекать внимание к моей персоне.
— Чего там сидишь? – все так же бормотала я, не поворачиваясь к мужчине лицом.
— Мне дико стыдно, крошка! – произнес он. Очень тихо и неуверенно. Так тихо, что казалось, признаться в этом Муса боялся сам себе.
— Мне интересно, почему мы до сих пор не в тюрьме?
— Эх… — тяжело вздохнул Муса. – Это все Влад. Оказался в нужное время в нужном месте и оказывается пристально следил за ситуацией.
— То есть, как это следил? Он разве имеет к этому делу, какое-то отношение?- не понимала я.
История, которая происходила со мной в то время, как я едва не ступила в бездну, достаточно завлекла меня, чтобы перестать надувать обижено губы и повернуться к рассказчику лицом.
— Во время сбыта той самой партии, ситуация была под полным контролем Грача, он обо всем знал, Ира! – тем временем продолжал Муса.
— И как ранили меня?
— И как ранили! Для этого там и появился Влад, не успел, правда, немного.
— Но стреляли в тебя, я просто подставилась под пули!
— А разницы нет! – развел руками Муса. – Нашей задачей в тот момент являлось выбраться из этой перепалки с наименьшими потерями!
— Интересно, по какой причине нам так повезло? Ведь они были совсем рядом, могли спокойно нас арестовать!
Муса, как то глупо усмехнулся, наконец-таки позабыв о своем неловком поведении и подсев ко мне ближе, дрожащим голосом прошептал.
— Могли! И даже почти, арестовали! Руки пришлось отстрелить!
— Ты шутишь?- закричала я.
— Нет, времени было очень мало, Ира и ты бездыханная на земле. Стрелял, совсем не глядя, но как оказалось слишком точно. Полицейского ранил, появилось время бежать, а тут Влад подоспел.
— Боже! — прошептала я!
Сколько же дел мы наворотили за этот вечер, страшно представить! Попали на сбыте наркотиков, ранили полицейских и удрали от задержания! Наверное, Грач прав! Лучше бы я действительно сдохла!
— И как мы из всего этого будем выбираться? – сквозь зубы проскрипела я.
— Ну, это по усмотрению Грача! – усмехнулся Муса. – Может, пристрелит, может, отправит на время из России.
— Это невозможно! – прищурив глаза, отчего-то разрыдалась я. – А обещал мне встречу с семьей!
— Нельзя сейчас, крошка! – прошептал Муса. – Грач отпустит, он теперь за меня тебе по гроб жизни обязан. Только не сейчас! Потерпи!
Мне пришлось принять факт, как должное. Оспаривать глупо, в случившемся есть и моя вина, хотя дословно сформулировать причину, я сейчас вряд ли смогу. Я виновата и наказание за это, получила уже, в виде больничной койки.
— Знаешь,- начал Муса, приблизив ко мне свое лицо. В нем читалось, что-то загадочное, неизвестное, требующее сосредоточенности. – У меня к тебе всего один вопрос…
— Я вся во внимании? – насторожилась я.
— Скажи мне, почему ты бросилась под пули???
— Ты не услышал, я кричала..-
— Под пулю то зачем кинулась? – засмеялся Муса.
— Смешно тебе!? – взбунтовала я.
— Смешно! – подтвердил мужчина.
— А мне было ни черта не смешно, когда я видела это несчастную пулю и осознавала, что через секунду он она прострелит тебе голову. – снова кричала я, крайне недовольным и устрашающим голосом.
Муса от чего то спустил свою натянутую не к месту улыбку и теперь на его лице проявлялась нежность, да такая намеренная, что становилось страшно уже мне.
— Ты чего? – поинтересовалась я у мужчины.
Он не ответил,… Приблизившись ко мне на минимальное расстояние, на секунду застыл, проверяя мою реакцию, а когда в ответ не увидел сопротивления., вновь взял в плен мои пересохшие от жажды губы.
Сердце таяло. Боль, сковавшая все тело, на удивление отступала куда-то очень далеко и была на самом неприоритетном месте в списках моих ощущений. В голову поселялся дурман…Такой манящий и призывающий к блаженству, что отказать ему казалось не возможным.
Я и не отказывала… Я так долго ждала этого волнующего чувства вновь, что пренебречь удачным случаем, было бы сейчас очень глупо. Глупо и не разумно.
И каждая секунда этого сумасшедшего мгновения, творила со мной не вероятные вещи.
Я больше не хотела подчиняться Грачу и вестись на его глупые манипуляции. Я больше не хотела строить из себя холодную, расчетливую даму перед Мусой и скрывать истинные к нему отношения. Я хотела всецело наслаждаться им… Я хотела дышать им, каждую прожитую секунду и больше не терзать свое сердце внутренними запретами. Я просто хотела быть счастливой и осуществить хотя бы одну свою заветную мечту.
— Черт бы тебя побрал! – шептал мужчина, задыхаясь от собственной страсти.
Его руки, жадно вцепившись в мои растрепанные о подушку волосы, с невероятной силой сжимали голову, от чего по телу предательски выступала дрожь.
Это исступление… Это душевный порыв, это одержимость…
Это лабиринт. Это ловушка.
Так снова не честно.
Но я не в силах противостоять перед Мусой и именно поэтому, опустив условности, сдаюсь в добровольный плен.
— Стой! – издав утомительный стон, выдаю я, отодвинув Мусу.
— Что- то опять не так? – в недоумении спрашивает мужчина.
Его глаза покрытые пеленой от собственного сумасшествия, заметны были бы сейчас любому. Они пьяны…. пьяны и безгранично счастливы.
Он будто больше совсем не бандит, способный прикрыть рот любому несостоявшемуся человеку. Он словно совсем не сын наркобарона, вкрчученый с корнями в бизнес своего отца. Он совсем не сильный сейчас и не способный на злой язык или прочие глупости. Он слаб передо мной и это отчего- то мне слишком нравится.
— Я хочу, чтобы ты знал!!!- прошептала я, едва не предав себя окончательно. – Я бросилась под пули…
Я хотела сказать многое. Всю правду, все, что наболело за эти долгие месяца зимы в моем сердце, когда мои чувства к Мусе были под запретом. Я хотела предать себя, предать Дена и нашу с Ульяновым систему, признавшись Мусе в чувствах. Я хотела вылить наружу всю гамму эмоций и истинное отношение к Мусе.
Я хотела сказать многое. Я хотела поделиться с ним своими мечтами, я хотела посвятить его в свои мысли и предупредить о своих страхах,
Я хотела окунуть его в свой маленький мир, потому что посчитала, что для этого пришло время.
Но весь мой план рухнул, ровно после того, как дверь палаты, нервно хлопнула, оглушая собственным грохотом и пугая населения больницы, а в палату всего лишь на всего, словно фурия ворвалась Женька, вселяющая ужас, своими красным опухшими глазами, в мешках которых, мог бы спрятаться огромный слон.
— Ирка! – едва ее нога коснулась поверхности пола моей палаты, простонала она. – Нет, ну посмотрите на нее…
— Жень, ты чего? – перепугалась я. Лицо подруги в это время искажала злоба и полное непонимание происходящей ситуации.
— Это ты чего? – закричала Женька. – Я за тобой едва на тот свет не отъехала, разве можно так пугать!
— Я живее всех живых! – смеялась я, глядя на растерянное лицо подруги.
Выражения лица Женьки с каждой секундой моего счастливого смеха, менялось и глаза, плачущие от великого горя, постепенно натягивали улыбку.
— Дура! — махнув на меня рукой, фыркнула подруга, а за тем, преодолев небольшое расстояние, которое нас отделяло друг от друга, бросилась в мои объятия. – Грач сказал, тебя убили! – вновь зарыдала она.
— Кукиш ему, а не моя смерть! – простонала я. Настроение Женьки передалось мне сполна и теперь вместо былого оптимизма, мной овладела депрессия.
— Давай, ты не будешь из-за мужиков бросаться под пули? Мы так быстро перестанем быть подругами! – Женька искоса взглянула на Мусу, который все это время, слишком странно и неоднозначно наблюдал за нашей душераздирающей встречей, а тот в свою очередь, слишком остро отреагировав на слова подруги, пришел в ярость
— Может ты не будешь лезть не в свое дело? – прошипел Муса. Скулы его, напряглись от негодования, а глаза, зажмурились в ожидании схватки.
— А вот и буду! – не отступала подруга. – Чуть не угробили человека! Сдохла и ладно! Другую найдем! Это же до какой степени надо быть сволочью!
— Заткнись! – на исходе своего спокойствия, прошипел Муса и едва не ринулся сражаться за правду.
— Стойте! – прокричала я, так громко, что ребята, секунду назад, готовые убить один другого, вздрогнули от резкого звука. – Полетите к черту сейчас, если еще, хоть слова скажите!
Ребята мгновенно замолчали, ополоумев от моего крика, лишь взгляд их, устремленный друг другу в глаза, оставался без изменения, прожигающим.
— прости! – сдался первым Муса.
— В руках себя держать нужно!
В остальном встреча прошла без не нужных конфликтов. Ребята быстро утеряли свой гнев и в дальнейшем просто избегали разговоров между собой. Я пыталась вести себя налегке, хотя простреливающая, адская боль., разливающаяся по всему телу, слишком сильно мешала мне вести себя непринужденно.
Я отвлекала себя, как могла. Растворялась в глазах Мусы, по которым не вооруженным взглядом читалось желание вновь остаться наедине, поддакивала, глупым шуткам Женьки, кипевшей от злости и всеми силами выражала, беззаботность.
Да, с ними, было легко. Они ради меня спрятали свой энтузиазм и не смотря на ненависть с первого взгляда, создавали дружелюбный вид ради моего спокойствия.
Женька вскоре покинула наше общество, сославшись на плохое самочувствие. Мусса же не заставил себя долго ждать и вновь с необычайной нежностью, возобновил пытку.
— Ты так и не сказала…- прошептал он, едва за подругой закрылась дверь.
— Значит не время еще! – неоднозначно ответила я.

Время снова шло… Я не имею ни малейшего понятия, сколько я пробыла в изоляции от людей, но с уверенностью могу заявить, что соскучилась по своему обществу, где пришлось крутиться последнее время.
Я скучала.
Выла по ночам от боли и неизвестности и молила, чтобы Грач поскорее определился с нашей дальнейшей судьбой.
— Сюрприз будет! – ухмыляясь, заявлял он, изредка, между делами проведая меня.
А мне от его слов становилось страшно. Конечно можно было бы подумать, что страх мой просто навязчивое предчувствия, но глаза наркобарона, ехидные, непредсказуемые, выражали неподдельную истину.
Муса приходил к мне ежедневно. Самым забавным казалось, что делал он это ранним утром. Вваливался в палату с полными пакетами вкусностей и осторожно, будил поцелуями, мою сонную персону.
— Просыпайся, я соскучился! – бормотал он, обдавая мое тело весенней, уличной прохладой и едва касаясь губами волос, заставлял пробудиться от сна.
— Ты с ума сошел? – возмущалась я, увидев от него новую порцию передачки – Нам после больницы можно будет продуктовый магазин открывать.
— Нет, крошка! – усмехался Муса.- Раз ты тут отказываешься питаться, будешь доедать все после больницы.
Я смеялась. Счастлива была с ним, как никогда. Хоть официально между нами отношения еще не начинались, продвижения в них, были заметны каждому.
Влад тоже посещал меня. Не так часто, как Муса конечно, но оригинальности его, позавидовал бы, каждый парень Влад был для настроения. Влад был для беспричинной улыбки. Ведь никто и никогда не заряжал меня бодростью, как он, всего лишь ворвавшись в окно с гордым заявлением.
— А вот и я!
— Сумасшедший! – заливалась я, в то время, как Влад, проникнув в палату, заваливал меня огромными букетами полевых ромашек.
— Без тебя на территории дома, такая тоска! — Заявлял парень.
— Ничего скоро я отсюда выберусь! – обещала я.
Я свое обещание сдержала, выбралась, как только врач с полной уверенностью, разрешил Грачу использовать меня в своих целях дальше.
Но до этого случилось кое-что еще.
Я конечно до сих пор не решила, как я к этому отношусь, но спустя время задаюсь вопросом.
— А имею ли я права вообще как то к этому относиться?
Дело вот в чем.
В виду наших вновь налаженных отношений с Владом, он стал слишком частым посетителем у моей больничной кровати, аргументируя всем, это тем, что кроме него должного ухода никто оказать мне, не сможет.
— Вы все равно все в делах, а у меня внеплановый отдых!
Мусса с Грачем особо не протестовали, наверное, осознавая, что перепираться и отговаривать Влада бесполезно, поэтому вмешиваться не стали, разрешив ему, оказывать мне все виды первой неотложной помощи.
Наверное именно в этот момент он стал мне самым близким по духу человеком. Наверное, с той самой минуты я чувствовала от него огромную зависимость и тягу. Мне не хватало его ночами, когда он все же по моей многочисленной просьбе уходил отдыхать в дом. Мне не хватало его общения, его откровений, что он рассказывал мне днями напролет. Мне не хватало его шуточек, опущенных по поводу моего героического поступка. Не хватало серьезного лица, когда он пытался вытянуть из меня всю правду о своей печальной судьбе. Мне многого не хватало без Влада. И наверное он это каким то образом чувствовал. Он чувствовал, что от моего прохладного отношения, некогда родившегося между нами, ничего не остается. Он чувствовал, что я к нему уже на пару шагов ближе и наверное от злости за былое отношение к нему, а может быть от обиды, что сердце мое так и осталось принадлежать Мусе, или же внутри парнишки все таки случился тот самый «Дзен», Влад однажды слишком близко познакомился с Женькой.
Это случилось незадолго до моей выписки. В то время, как мы с Владом уютно устроившись на кресле для гостей, смотрели какой то слишком увлекательный фильм, по крепче прижавшись к друг другу, Женька, разъяренная влетела в палату и не заостряя особо внимания, на нашем комфорте, заявила.
-Ты представляешь, какие они ублюдки! – не особо стеснялась выражений Женька.
— Кто? – не прорвавшимся наружу, от полного молчания голосом, уточнила я.
— Кто, кто? – отчего-то угомонив свой пыл, едва пролепетал Женька.
— Да ты продолжай! – хохотнул Влад.
— Наедине обсудим! — ответил подруга.
С того разговора все и началось. Два человека с сумасшедшим темпераментом и чувством юмора, казалось бы нашли друг друга, надолго соединившись воедино и крепкой нитью связали свою непорочную связь.
Они нашли общий язык мгновенно и казалось бы спустя минуту после их первой встречи, благополучно позабыли о моем существовании.
Я даже слишком обделенной ощутила себя, не в своей тарелке что ли. Влад стал реже появляться в моей палате, а появившись, проводил со мной всего лишь несколько незначимых минут, а потом сославшись на важные дела, ускользал, будто его и не было.
Я конечно понимала его. Женька обладала немыслимой харизмой, чтобы слишком долго оттягивать близость с ней, поэтому мешать их стремительно развивавшимся отношениям не стала.
Больше уделяла времени своей жизни, в которой каждый прожитый час появлялся огромный смысл.

В день выписки, Грач собрал нас всей дружной компанией в своем уютном гостином зале и в скорее с горящими от неразборчивых эмоций глазами, заявил.
— Ира! – начал он.
Я еще не окрепшая и неподготовленная к вольной жизни, если ее такой можно было назвать, едва не повалилась на пол от страха, но сдержавшись из последних сил, издала.
— Что?
Грач томительно молчал, разглядывая меня с великим интересом и явно издеваясь над пошатнувшейся психикой Ершовой Иры, томительно молчал.
Да что там, не только меня напрягало это экстренное собрание, но и Муса, Влад, Женька, вытаращив глаза, едва сдерживали любопытство.
— Не нервируй, папа! – в голос заявили братья.
И грач, промолвив что-то невнятное, наконец-таки, сжалился.
— Ладно! В общем, дел вы наворотили, мама не горюй, я думал, отправлюсь на зону непременно, но пока вопрос на половину удалось решить. Дела в данную минуту у нас слишком плохи и не стабильны, поэтому вам с Мусой на время нужно будет покинуть Россию,..
— А ты? – дрожавшим голосом, осмелился спросить Муса.
— А я… — пожал плечами Грач. – Я буду вашу шкуру выгораживать, ублюдки, ну и свою, разумеется.
— Куда едем? – поинтересовалась я, особо не выдавая истинных чувств к этому неожиданному повороту.
Грач отчего-то нервно усмехнулся и на мгновение, задумавшись, выдал.
— Я бы отправил вас в «Тьму Тараканью» за ваши проделки, но совесть во мне тоже осталась… — усмехнулся мужчина. – Поэтому, погрейтесь на солнышке в Черногории пару недель, надеюсь за это время, я смогу уладить все оставшиеся проблемы.
— Ого! – захлопала в ладоши я. – Вот это благодарность!!
— Это еще не все! – довольно протянул Грач. – Подумал сегодня, что в моей семье слишком долго не было праздника. Давайте-ка собирайтесь все сегодня, пора разбавить эту никчемную жизнь яркими красками. Отметим твое возвращение в строй, Ирина!

Приказ Грача не имел такой функции « игнорировать». Да и если совсем честно, он в какой то степени был прав. Наша жизнь в последнее время, омрачена слишком нехорошими, страшными событиями и ничего светлого, греющего сердце в ней не происходит.
К праздничному мероприятию, мы подготовились слишком тщательно. Мусса и Влад, готовили территорию к семейному вечеру, украшали летнюю веранду, оснащая стробоскопами, воздушными шарами с изображением глупых морядяшек и казалось бы в это мгновение становились друг для друга снова братьями. Было приятно, грел душу этот невероятный исход, да и мы с Женькой слишком сильно захотели восстановить их, после затянувшейся ссоры о причинах которой нам ничего не было известно.
Тетя Катя в этот вечер была с нами. Помогала с меню, отрывая от сердца все самые вкусные блюда.
— Ох, Катюха, надо было на тебе жениться! – шутил Грач, на удивление, находясь в прекрасном расположении духа.
— Так кто вам мешает, Сергей Станиславович! – подыгрывала тетя Катя, от чего все снова заливались смехом.
Мы с Женькой к вечеру, готовились без излишеств. Я еще была слишком слаба физически поэтому, сказать, что я приводила себя в порядок, не правильно.
— Вот бы мне руку отстрелили! – смялась Женька. – Мы бы с Владиком тоже в Черногории позагорать не против были.
Я глупо улыбалась подруге, не желая спорить с ее вновь не разумными доводами и молча сводила беседы о ее романе с Владом на «нет»
Не для меня была эта тема. Не со мной ее нужно обсуждать. Влад для меня слишком ценный клад, чтобы я могла делиться им с кем то. Разумеется, речь идет о дружеских отношениях.
Вечеринка, устроенная по словам Грача началась ближе к вечеру того же дня, что меня выписали.
Соглашусь, постарались мы все на славу и по вопросом организации и кулинарии претензий не имелось.
Весна, радовала нас с каждым днем, окутывая своим теплом, поэтому мероприятие, было решено провести на улице.
Шашлыки, громкая завораживающая музыка и расслабленный, отдыхающий коллектив. Люди танцевали, поглощали безумную пищу тетю Кати и потягивали дорогущий виски.
Обстановка располагала к себе несомненно, почти все как на воле.
Я весь вечер, не тронувшись с места, проводила в обществе Мусы.
— Почему грустная? – обнимая меня, интересовался он.
— Просто очень хочется спокойствия! – улыбалась я, греясь в его объятиях.
— Потерпи, у нас впереди две недели райской жизни! – шептал мужчина.
Заиграла легкая музыка, медленная, романтичная. Пар в нашем обществе было не так много, поэтому ди-джею нужно было бы оторвать уши, за грустное направление в музыке, но на удивление Грач подхватив тетю Катю под руки, потащил ее танцевать. Тетя Катя громко хохотала, словно юная девчонка, и пряча свои покрасневшие от стеснения щеки, плелась за Грачем.
— Во, дает! – улыбалась я.
Грач с тетей Катей, какое то время, подвигавшись на траве и в конечном итоге не станцевавшись, прекратили свое мучение.
— Выруби музыку! – приказал авторитет ди-джею.
Музыка по велению царя притихла, а Грач слишком громко, довольно опьяняющим голосом, проговорил.
— Ребята! Как круто, тут заметили? А знаете почему? Все по случаю вон той, очаровательной девушки! – мужчина указал пальцем на меня. – Она запорола мне все дело и принесла кучу проблем, но…Но совершила героический поступок, закрыв спиной моего сына от пуль! Спасибо тебе, Ирина!
Мне захотелось провалиться сквозь землю, а все потому, что все жители и люди Грача, устремили свои раскрытые рты в мою сторону и не побоюсь этого слова, с беспощадным интересом разглядывали мою прорекламированную персону.
— Спасибо, не стоит. – не внятно прохрипела я.
Но речи моей никто не услышал, так как музыка заиграла вновь.
Теперь на площадке уже крепко вцепившись друг в друга, танцевали Влад и Женька.
— Ирка! – продолжал шептать на ухо Муса.
А я продолжала глупо улыбаться и ловить на себе виноватые взгляды Влада.
— Пойдем танцевать! – предложил Муса.
— С ума сошел, у меня же рука прострелена – засмеялась я.
— Это не страшно, главное ноги ходят!
С этим поспорить не получилось.
Мы вышли на танцевальную площадку, под десятки глядевших на нас глаз и уютно расположившись в удобном месте, отдались танцу, утопая в объятиях, друг друга.
Это казалось сном. Доброй сказкой, в которой не может быть зла. Сказкой, в которой обязательно существует принц, принц который спасет, защитит и будет любить тебя до тех пор, пока однажды мы не умрем с ним в один день.
Все плохое, наболевшее и измученное собственными мыслями, осталось где-то далеко в реальном мире, и волновать в эту минуту меня никаким способом не собиралось. Я была счастлива. Раненая слабая, не способная должным образом двигаться.
Я была слишком бессильна, но до невозможности счастлива.
Муса, в какой-то момент перестал двигаться. Остановил меня, и прижав к себе снова слишком близко прошептал.
— Добилась?
— Чего? – испугалась я, не к месту заданному вопросу.
— Влюбился в тебя по уши!