Неудовлетворённые потребности. Причины и последствия. Простыня))

Я уже было собиралась спать, как позвонила К. Оказалось, что ей срочно нужно уехать куда ни будь, на месяц или, хотя бы на неделю. Причина — попытка не сойти с ума.
Я очень испугалась тогда, потому, что если К. звонит и просит о таких вещах, значит всё серьёзней некуда и нужно срочно что-то придумывать не теряя времени. Ну и не ошиблась в итоге.
На следующий день К. уже сидела у меня на кухне, мы пили чай и говорили о причинах очередного её срыва.
Конечно, большую роль сыграли обстоятельства, череда событий, которые в сумме оказались непосильными, невыносимым, для хронически больного человека, ударом.
Но последней каплей, которая оказалась самым болезненным пинком по, и без того сомнительному, равновесию, было нежелание самого близкого человека взять на себя часть душевных терзаний.
В общем-то, К. не привыкать, это нежелание всегда было постоянным. Оно стало частью их семейной жизни, отравляло отношения много лет, послужило причиной депрессии и в конце концов добило её окончательно, спровоцировав панический побег, который, разумеется, выходом не является, но необходим, чтобы просто не сойти с ума, выиграть время и дать воспалённым мозгам тайм-аут.
От кого бежать? Собственно от мужа, который… воплощение мечты.
Нет, серьёзно: не пьющий, не курящий, работящий, с неисчерпаемой готовностью угождать драгоценной супруге. И живут ребята в мире, согласии и взаимном уважении. Со стороны посмотришь — совершенная пара, а внутри семьи — черти от страха крестятся.
Не идёт муж на контакт, уходит от любых откровенных разговоров, получается, что живут они как хорошие приятели — соседи, приветливо улыбаются друг-другу за завтраком, обсуждают бытовые дела, новости, но держат чувства глубоко запертыми и не торопятся открываться перед друг-другом.
У К. страшная, зудящая и с каждым годом всё более обостряющаяся потребность говорить о сокровенном (да у кого, блин, нет этой потребности та?), делиться переживаниями и открывать такие душевные частоты, которые позволительны только самому дорогому и проверенному человеку, которого перед Богом поклялась принимать в радости и в горе.
Развод исключён, во-первых К. серьёзно уверена, что браки заключаются на небесах, во вторых, в данный момент она зависит от него полностью.
И она молчит — нет смысла разговаривать со стеной. Это не просто равнодушие, это категорическое нежелание слышать и реагировать, впускать и делиться самому. При том, что друг-то он очень замечательный, откровенный и внимательный. В отношении жены, позиция не имена: не вижу, не слышу, не скажу.
Такая особенность ненаглядного присутствовала с самого начала супружеской жизни и самой большой ошибкой К. была уверенность, что уж она то сумеет это исправить. В итоге, ни только не сумела, но и довела себя до ручки.
Неудовлетворённые эмоциональные потребности, из-за отсутствия откровенного общения, вылились в перманентный невроз, а потом всё это преобразовалось в хроническую депрессию. И это не на тебе, плохое настроение — съела шоколадку и отпустило, это лютый пи*здец, девочки, ещё раз подтверждающий, что психика — не игрушка.
Антидепрессанты в данном случае — как мёртвому припарка. Серьёзно нарушен био-химический процесс мозговой деятельности, проще говоря, организм практически не вырабатывает эндорфин и это только одна из особенностей. Помимо прочего, присутствует масштабное ограничение энергетических ресурсов, сил не хватает на элементарное общение, если обычному человеку достаточно отдохнуть, чтобы силы появились, то в случае с К., после часа, проведённого в небольшой компании, она может слечь на неделю.
Страшная болезнь, с ужасающим списком особенностей, который каждый день обновляется.
На сегодняшний день такое вылечить невозможно, а чтобы окончательно не сойти с ума, подобным больным необходима ежегодная госпитализация. Трёхмесячный (!!) курс профилактических процедур, когда мозг медикаментозно усыпляют и человек месяц живёт как овощ, потом реабилитация.
К. иногда удаётся избегать подобных крайностей и держаться на плаву. В этом году, чтобы избежать лечебницы и трёх вырванных из жизни месяцев, К. сбегает из дома. Убегает от человека, который должен помогать и поддерживать, а вместо этого, провоцирует рецидив.
Предвосхищая го*внопоток: прежде чем убедиться, что всё вышеперечисленное не надуманно, К. прошла не один десяток специалистов, сдала кучу анализов и провела тонну необходимых обследований.
Найдя временное жильё, К. уехала, оставив меня в печали и глубоких размышлениях. И в нехороших предчувствиях...
Слушая её историю, не могла избавиться от ощущения, будто речь не о её муже, а о моём.
Более того, словно я слушала саму себя (+20 лет). Вот я сижу на кухне, дрожащими руками держу кружку с чаем, разбитая и постаревшая. и рассказываю о том, что когда я поняла, что Сашка очень похож на мужа К., я уже не могла себе позволить развернуться и со словами: «Ой мля, а характерами то мы с тобой не сошлись» — благополучно свалить.
"… я любила его, у нас росла дочь, и разрывать семью из-за каких то там моих неудовлетворённых эмоциональных потребностей, когда хороших мужиков днём с огнём не сыщешь — глупо. Но чем дальше, тем было больней и невыносимей, и тем больше было причин, не позволяющих мне сбежать, спасая свой подтекающий чердак, пока не поздно..."
Ну, слава Богу, моя ситуация не настолько плачевна конечно, в том смысле, что родственных душ, для разрядки у меня по-больше будет… однако...
Вспоминая наши с мужей попытки (мои попытки, как правило) поговорить «по душам», узнаю сценарий:
Сначала я говорю о наболевшем, о том, что терзает и беспокоит, о том, что необходимо решать вдвоём, поскольку касается сие обоих. Говорить стараюсь максимально развёрнуто, поясняю, объясняю, чтобы не выглядело как капризы или психозы на пустом месте.
Саша слушает. Внимательно даже. Соглашается. Кивает головой. Гладит по коленочке. Переживает — вижу.
Проходит время — ни чего не меняется. Вообще.
Ну, думаю, можт забыл или говорю как-то не так.
Поднимаю тему снова.
Реакция такая же.
Поведение последующее — то же.
Я в шоке. Внутреннее напряжение растёт.
А потом, при очередном таком «диалоге», я понимаю, что человек попросту не слышит меня, а соглашается, потому, что ему важно срочно меня успокоить, чтобы прекратить эти тревожные колебания, чтобы воздух перестал звенеть и мы вернулись в привычную колею. Когда громко орёт музыка, нам ведь не важен текст песни, главное сделать звук тише, унять тем самым беспокойство.
Так и муж, как таблетка Кетанова, не решает проблему, а убирает симптомы: дада, я всё понял, только заткнись, дарлинг, пожалуйста.
Я бьюсь об закрытую дверь и наношу себе увечья. Варюсь в собственном ядовитом г*овне, не понимая, почему мой родной человек так поступает со мной! Почему ему плевать на мои чувства, ведь он же, в то же время, так боится меня потерять...
В итоге, когда я смертельно устаю, да и не остаётся уже бисера, замолкаю. Стремительно растёт напряжение и пропасть и вот я уже не удивляюсь своей раздражительности, и не списываю стервозность на банальный недотрах.
Иногда мне кажется, что если я не сумею решить эту проблему и не решусь уйти, то лет через десять меня ждёт обязательная ежегодная госпитализация, с трёхмесячным курсом профилактических процедур. Если раньше не закончусь.