"Паранджа Страха" глава7 Жизнь без сына

Жизнь без сына

Я

не могла оставаться одна. Нужно было срочно

поговорить с кем-то, и я вспомнила о подруге

детства. Абделю не нравилось, что я общаюсь

с ней, но сейчас я решила воспользоваться его

отсутствием.

Трубку поднял муж Амины, и я услышала, как он ска-

зал ей:

— Это твоя подруга Самия. Мне кажется, она плачет.Амина быстро подошла к аппарату.

— Самия, что случилось?

— Приезжай, Амина! Ты нужна мне! Они забрали

моего ребенка!

— Кто забрал твоего ребенка?

В двух словах я обрисовала ей ситуацию, и через пят-

надцать минут она уже звонила в дверь.

К этому времени Амина вышла замуж за своего пар-

ня-француза, хотя ее родители были против. Она каза-

лась счастливой и влюбленной, потому что вела такуюжизнь, какую хотела, — как свободная арабская жен-

щина. Меня восхищали ее храбрость и способность

противостоять мнению окружающих. Я всегда хотела

быть похожей на нее, а в тот момент желала этого как

никогда. В детстве Амина вдохновляла меня поступать

так, как она, но когда мы выросли, я поняла, что мне

недостает ее храбрости. Надо сказать, что воспитана

она была совсем по-другому.

Амина обняла меня, и я почувствовала, что успокаи-

ваюсь. Я рассказала ей все, что произошло.

— Я говорила тебе, что твоя мать — это дьявол во

плоти. Если я не права, тогда почему она причинила

тебе столько боли? Если сейчас же позвонить в полицию,

твою мать перехватят раньше, чем взлетит лайнер.

Я остановила ее жестом. Реакция моей семьи могла

быть непредсказуема дляцивилизованного, нормального

общества. Такие, как она, «во имя блага» могли убить:

перерезать горло или утопить в реке. «Очищаясь кровью

обидчика, можно попасть на небеса». Поэтому я не мог-

ла позволить Амине звонить в полицию. Боялась, что,

если пойду наперекор их воле, подпишу себе смертный

приговор. В то время я была запугана и глупо верила

всем этим угрозам. Какой же наивной дурочкой я была!

— Амина, мы говорим о моей матери! Я не могу по-

зволить ее арестовать! Даже не думай! Мой отец так

рассердится, что решит меня убить!

— Главное сейчас — не мнение твоего отца, а успеть

перехватить твоего сына, чтобы ты могла убежать вмес-

те с ним. Полиция обязательно тебя защитит.

— Как долго она сможет меня защищать? Год или,

может быть, два? А после? Пойми, я не могу так посту-

пить. Это действительно так. Я очень переживаю, у меня

перед глазами стоит мой сын, но я ничего не могу сде-

лать. В моей груди продолжает прибывать молоко, и от

этого тоже больно.

— Не понимаю, почему ты так боишься своей семьи?

Как им удалось принудить тебя выйти замуж в шестна-

дцать лет? Как им удалось так быстро отобрать у тебя

ребенка? На улице конец семидесятых! Это не начало

века! Ты не в Алжире, ты во Франции, где все люди, не-

зависимо от пола, имеют равные права!

— Ты не понимаешь. Моей семье все равно, где они —

в Алжире или во Франции. Родители уверены, что со-

храняют свои права на меня, ведь у них с моим мужем

полное взаимопонимание, как у ярмарочных воров.

— И все же я не понимаю, почему ты делаешь все, что

они велят? Тебе почти семнадцать лет, к томуже ты сама

мать. Я никому не позволила бы помыкать мною, даже

мужу, которого очень люблю.

— Я завидую тому, что у тебя муж; которого ты лю-

бишь. Как бы мне хотелось тоже самой распоряжаться

своей жизнью!

— Это зависит только от тебя, Самия! Ты можешь

жить, как захочешь и с кем захочешь. Посмотри на себя!

Ты красивая, женственная, милая, у тебя есть все каче-

ства, которые мужчины ищут в женщинах.

— Я не уверена в своих силах, ты же знаешь. Мой муж

неустанно твердит мне, что я не такая красивая, как те,

которых он знал раньше, и что во мне нет ничего при-

влекательного для мужчин. Если верить ему, то мне по-

везло с ним, поскольку ни один другой мужчина не за-

хотел бы со мной жить.

— Твой муж ревнив. Он унижает тебя, потому что

не хочет, чтобы другие мужчины засматривались на

тебя. Тебе просто не хватает уверенности в себе, поэто-

му ты и уступаешь всем его требованиям. Удели чуточку внимания своей прическе, макияжу и научись одеваться

по-друтому. Хочешь, я отведу тебя к своему парикмахе-

ру и помогу выбрать одежду, которая подойдет такой

симпатичной женщине, как ты?

— Не думаю, что Абдель согласится, потому что он

сам выбирает, во что мне одеться и как следует уклады-

вать волосы.

— Теперь он, раньше были твои родители! Когда же

ты начнешь решать сама? Это уже надоедает. Я пытаюсь

тебя понять, но правда не получается!

— Согласна, это понять непросто. Для этого надо-вы-

расти с моими родителями! Я живу в надежде, что когда-

нибудь вырвусь из этого, но пока не знаю, когда и каким

образом.

Через два часа вернулся муж. Недовольный присут-

ствием Амины, он молча прошел мимо.

— Мне надо бежать. Дай мне знать, когда захочешь

пойти к врачу или за покупками, — сказала подруга на

прощание.

— Ошибаешься, Амина! — заорал мой муж. — Самия

не пойдет с тобой ни к врачу, ни по магазинам! Она пой-

дет туда со мной! Уходи! Быстрее! Вон из моего дома!

Я стояла, словно парализованная, и смотрела, как моя

подруга молча выходит из дома. Через окно я увидела,

как она сделала мне знак перезвонить ей.

— Значит, ты воспользовалась моим отсутствием,

чтобы еще раз проявить непослушание! — заревел Аб-

дель, хватая меня за плечо. — Сколько раз тебе повто-

рять: я не хочу видеть в своем доме эту шлюху!

Ударив меня по лицу и отшвырнув к стене, он прика-

зал приготовить ему кофе. Нужно ли говорить, что тем

вечером мне не удалось избежать того, что давно уже

стало обыденным в нашем доме: ударов, издевательств

и оскорблений. Он повторял, что вынужден был отдать

своего сына моим родителям из-за моей беспомощно-

сти, называл меня отбросом, потому что я не могу удов-

летворить мужчину. Под конец он заявил, что если бы

не он, я бы так и сгнила со своими родителями.

Мне очень не хватало моего сына. Я постоянно звонила

матери, чтобы справиться о нем, пока однажды под

предлогом, что звонки беспокоят ребенка, она не сказав

ла ждать, когда сама позвонит мне.

Тянулись скучные и угрюмые дни. Я обслуживала

мужа, в благодарность за что он избивал и насиловал

меня по нескольку раз в день, так что никому и не сни-

лось. Моя жизнь зависела от его настроения, ия полу-

чала на всю катушку, безмолвно страдая. В конце концов

я пришла к тому, что стала желать ему несчастья. Когда

он уходил, я молилась, чтобы он больше не возвращался,

но вечером он все равно приходил. Скрежет ключа в за-

мочной скважине заставлял меня вздрагивать: я знала,

что за этим последует.

Мое тело было сплошь в синяках. Выходя на улицу,

я надевала темные очки и одежду, закрывавшую всю

тело, чтобы избежать косых взглядов прохожих.

Если я хотела высунуть нос наружу, то должна была

спрашивать у Абделя разрешения и объяснять причину.

Случалось так, что он сначала разрешал, потом забывал

об этом. Наказание в этом случае было суровее, чем

обычно: ведь я не послушалась его и вышла без разре-

шения. Часто он будил меня посреди ночи, потому что

ему вдруг хотелось заняться любовью или просто по

какой-то причине избить меня. Он мог, например, обви-

нить меня в том, что я делаю вид, что сплю и увиливаю от исполнения супружеского долга. Бывало, я думала,

что не доживу до утра, потому что он принимался ду-

шить меня подушкой.

Несколько раз я пыталась убедить мать повлиять на

Абделя, но все напрасно. Я могла сколько угодно гово-

рить, что он может меня убить, что моя жизнь в опас-

ности, но мать винила во всем меня и просила не беспо-

коить — я сама должна была сделать так, чтобы он меня

не обижал. Она всегда повторяла мне, что я его жена, а он

мой муж, и я должна его уважать.

Как-то утром, готовя завтрак, я увидела подписанный

моим отцом чек на кругленькую суму, выданный на имя

моего мужа. Этот был уже третьим, виденным мной за

последние три месяца. Я попросила у мужа объяснений.

— Это в знак благодарности, — туманно ответил он.

— Благодарности за что?

— Во-первых, за то, что я избавил его от обузы, взва-

лив на себя ответственность за тебя. Во-вторых, за то,

что Амир живет с ним.

— Если я правильно понимаю, мой отец платит тебе

за то, что ты на мне женился, и за то, что ты отдал наше-

го сына? — переспросила я с замиранием сердца.

— В самую точку! Ты можешь быть умной, когда захо-

чешь.

— Как долго они будут тебе платить? Если я умру, твои

доходы уменьшатся?

Я высказала недвусмысленный намек на его постоян-

ные угрозы убить меня.

— Не говори о несчастье! И потом, это твои пробле-

мы. Ты просто не выносишь, когда все идет хорошо!

Хочешь меня довести? Если будешь продолжать в том

же духе, то доведешь! — вдруг заорал он, желая покон-

чить со спором.

Частенько он говаривал:

— Я тебя убью и сбегу в Алжир. А твоим родителям

скажу, что у тебя был любовник и я отомстил за свою

поруганную честь. ,

Я чувствовала, что он способен исполнить эту угрозу,

мало того — понимала, что родители ему поверят. Он

унижал меня, позорил на глазах у всех так, чтобы в слу-

чае чего быть оправданным. Я жила в атмосфере терро-

ра, не в силах что-либо изменить.

В какой-то момент я стала чувствовать, как меня одоле-

вает усталость и сонливость. Амина предположила, что

я беременна.

— Тебе надо проконсультироваться с врачом! Но я уве-

рена, что уже могу поздравить тебя, — весело заметила она.

— Я уже не знаю, что и думать, Амина. С одной сто-

роны, я, конечно, рада, а с другой — я боюсь этой бере-

менности, боюсь кошмаров, которые могут повториться.

— Желаю тебе девочку. Чтобы ты окружила ее той

любовью, которой'не было у тебя, — добавила подруга

искренне.

Всем сердцем я желала девочку. Пусть даже моя семья

станет презирать меня. Я думала о себе. Моя дочь нико-

го не будет интересовать и поэтому останется со мной.

Я клялась, что она никогда не узнает того, что испытала я.

Врач подтвердил беременность в четыре недели. Ве-

чером я объявила новость супругу.

— Надеюсь, это тоже будет мальчик. Я уже начинаю

скучать по моему сыну. Но этого я буду воспитывать сам,

какую бы сумму мне за него ни предложили.

— Почему ты не хочешь вернуть сына, если тебе его

не хватает? — Ты это… не указывай, что я должен делать, а что

нет. У меня есть две причины не забирать назад сына.

Во-первых, нам дают хорошую сумму. Часть я посылаю

своей матери, часть остается у нас. Во-вторых, ты еще

не созрела для воспитания сына. В любом случае, я могу

наделать столько пацанов, сколько захочу!

Мой муж даже представления не имел, чего стоит

выносить и родить ребенка!

— Кто тебе сказал, что будет мальчик?

— Потому что я знаю это! Не в твоих интересах ро-

жать девочку, такую же испорченную, как и ты! Я не хо-

чу мучиться, как мучился из-за тебя твой отец!

В глубине души я знала, что родится дочь. Меня тяну-

ло покупать одежду для девочек, которую я сразу прята-

ла, чтобы не вызвать гнев у мужа. Когда я отправилась

делать УЗИ, муж пошел со мной — «увидеть сына и удо-

стовериться, что с ним все в порядке».

В тот день я дрожала от страха, боялась, что он вспых-

нет от гнева прямо-в кабинете врача, когда увидит, что

я ношу девочку. Он тоже волновался, как студент перед

экзаменом. Я легла на смотровую кушетку.

— У вас ведь уже есть мальчик? — улыбаясь, спросил

врач. — Вторым ребенком у вас будет девочка, такая же

симпатичная, как ее мама.

Услышав новость, муж вышел из кабинета, не пророк

нив ни слова.

— Кажется, ваш супруг не очень доволен результатом!

Зато была довольна я, несмотря на то что знала, какой

прием ожидает меня дома. Муж уехал из больницы, не до-

ждавшись меня. Плохой знак. Я позвонила матери объ-

яснить ситуацию, но она с трудом дослушала меня до

конца, проворчав, что я-де не даю ей спать своими исто-

риями и склонностью к преувеличениям.

— Возвращайся к мужу и скажи, что доктора не могут

знать. Только Аллаху известно, кто в животе у матери.

Скажи ему, что мне снилось, что у тебя родится второй

мальчик.

— Как там Амир, мама?

Помолчав несколько секунд, которые показались мне

вечностью, она ответила, что он уже лучше сидит на

стульчике и ест с большим аппетитом. Матери не нрави-

лось, что я интересуюсь сыном, но запретить мне это

окончательно она не решалась. Как-никак, я тоже была

частью семьи. Но я находилась далеко, запертая в доме

мужа, и теперь, когда у них был мой сын, мои вопросы их

раздражали. Счастлива я или нет, никого не волновало.

Домой я вернулась на такси. Вошла в дом на цыпочках,

надеясь проскочить незаметно. Ожидавший меня муж

с ненавидящими глазами походил на голодного медведя

гризли. Я хотела сразу рассказать ему о сне, который

видела моя мать, но только открыла рот, как его удар

кулаком свалил меня с ног. Крича, что не хочет в доме

еще одной маленькой ублюдочной твари, как ее мать, что

он не уверен в своем отцовстве, он принялся пинать

меня в живот. Устав, он потащил меня за волосы в спаль-

ню, чтобы надругаться.

Подобные сцены не раз повторялись до самых родов.

Моя мать приехала помочь на несколько дней, но без

Амира. Она не захотела беспокоить его… До последней

минуты она надеялась, что будет второй мальчик.

Но Господь услышал мои молитвы — после семнадцати

часов мучений я родила маленькую симпатичную девоч-

ку. Я была счастлива: никто не заберет ее у меня, пусть

даже я буду единственной, кто будет ее любить. Я дала

себе слово защищать ее и любить так, как я хотела, чтобы

любили меня. Она не будет страдать, как страдала я! Мать навестила меня вместе с моим мужем. Внима-

тельно рассмотрела внучку.

— Стоило так мучиться, чтобы родить вот это, — про-

говорила она со злобой. — У нее лицо ангела — может

быть, Господь быстро возьмет ее к себе?

— Господь дал мне ее, и не заберет назад. Господь

добр, он знает, как я хотела дочку, чтобы любить ее

и утешать.

— Ты увидишь, какой это адский труд — воспитывать

дочь. Господь не мог выдумать худшего наказания.

— Моя дочь не наказание, а скорее награда за мое

терпение. Сбылось мое желание.

Сбитая с толку ответом, мать повернулась к моему мужу.

— Слышишь, Абдель, как твоя жена разговаривает

с матерью? Разве ты этому ее учил?

— Я ее этому не учил. Твоя дочь забыла все, чему ее

учили. Придется напомнить. Когда она стала жить во

Франции, она словно на крыльях летает.

— Послушай меня, Самия. Где бы ты ни жила, в Алжире

или во Франции, это ничего не меняет. Мне стоит шепнуть

только одно слово твоему отцу, и ты увидишь, что слу-

чится. И никто не будет тебя оплакивать. Даже твои дети.

Мать вернулась в Алжир еще до того, как я выписалась

из больницы. На этот раз ей некого было увозить. Через

пять дней я возвращалась домой с тяжелым сердцем.

Я не хотела туда возвращаться. Мне страшно было пока-

заться с дочерью на глаза супругу. Другие матери, покидая

больницу со своими малышами, казались счастливыми,

но я бы многое отдала, чтббы пробыть там как можно

дольше — только там я чувствовала себя в безопасности.

Тогда мне казалось, что я единственная на земле жен-

щина, которая несет подобный крест. Я не предполагала,

что другие женщины тоже могут подвергаться насилию.

Муж увез меня из больницы на автомобиле.

— Надеюсь, на этот раз у тебя нет швов?

—Немного есть. Но меньше, чем после прошлых родов.

— Ты специально это подстроила. Тебя ведь это устра-

ивает, не так ли? А мне что делать? Может, найти любов-

ницу? Но я набожный и боюсь прогневить Всевышнего,

поэтому не хочу допускать подобного греха.

Я знала, что он прибегает к услугам доступных жен-

щин, но легко принимала это. Даже с радостью, потому

что после таких случаев могла спать спокойно. Ревности

не было.

Мы приехали домой, и муж бросил меня одну — с ре-

бенком и кучей пакетов, которые я сама должна была

один за другим перенести из машины в дом.

Дочь я назвала Норой, что в переводе с арабского озна-

чаетсвет. Долгие годы моя дочь являлась и является до

сих пор светом, озарявшим мои слова и поступки, по-

могает мне двигаться вперед...

Малышка Нора росла. Я не могла нарадоваться ее кра-

соте, ее подвижности, ее уму, ее доброте и многим другим

качествам. Она была для меня всем: моим избавлением,

первой в жизни победой, моими планами на будущее

и моей тихой гаванью. Я делала все, чтобы она не испы-

тывала на себе переменчивого настроения отца, старалась

устроить все так, чтобы она не знала о насилии, жертвой

которого я была, предпочитая страдать в одиночестве.

Редко, но случалось, что она становилась свидетелем

издевательств, которым подвергал меня муж. Я вспоми-

наю один вечер, когда Абдель вернулся расстроенный

проблемами на работе. Он был крайне напряжен.

Нора играла перед телевизором, а я готовила на кухне

соус. Я взяла в руку стакан с водой, когда муж без пре-дупреждения толкнул меня. Я упала на пол, стакан раз-

бился, и кусок стекла вонзился мне в ладонь. Я закрича-

ла от боли, хлынула кровь, а муж, не обращая на это

внимания, принялся меня насиловать и избивать! Я пы-

талась уворачиваться от ударов, как вдруг услышала

испуганный крик дочери.

Малышка смотрела на нас и плакала, умоляя папу оста-

новиться, потому что мама была вся в крови. Ничего

не видя вокруг себя, Абдель продолжал меня колотить.

Я делала все возможное, чтобы мои дети не видели,

как отец в бешенстве насилует и избивает мать. Абдель

же не ведал, что творил: он забыл о ребенке, утратив

контроль. И с каждым ударом я чувствовала, что следу-

ющего могу не пережить.

Наконец, почувствовав себя значительно лучше, он

скатился с меня. Ни угрызений совести, ни жалости ко

мне он не испытывал. Я была для него лишь средством

для выброса накопившегося за день гнева.

Поехать со мной в больницу из-за раны на руке он

отказался, боясь расспросов врача. Тогда я сама перевя-

зала руку потуже, но больше всего меня беспокоило то,

что дочь стала свидетелем ужасающей сцены. Она, кото-

рая уже боялась крови, видела кровь своей матери. Спала

она очень беспокойно, и я всю ночь просидела у детской

кроватки, что дало мужу повод обвинить меня в том, что

я умышленно не легла с ним.

Я пыталась понять его поступки и его восприятие

реальности, но не могла. Казалось, он был зациклен на

сексе, а мнение партнера его не волновало.

Шли годы, я жила только для дочери. Издевательства со

стороны мужа изливались на меня нескончаемым пото-

ком. Когда я начинала думать о самоубийстве — несколь-

ко раз такое случалось, — я вспоминала о дочери, и это

заставляло меня жить дальше. Что станется с ней без

меня? Моя девочка, если меня не будет, превратится,

в козла отпущения для этих изуверов.

Я выходила из дому только на прогулку с Норой в парк.

Когда она пошла в школу, я встречала и провожала ее.

Так я познакомилась с несколькими женщинами — они

стали моими подругами. Благодаря им мне удалось узнать

много нового.

Понемногу я начала делать макияж и ухаживать за

волосами — это позволило мне почувствовать себяуве-

реннее. Даже Абдель заметил изменения. Как-то утром,

когда я, подкрашенная и причесанная, выходила из ван-

ной, он остановился и посмотрел на меня.

— Ты для кого так прихорашиваешься? Кто он? Если

я увижу тебя с любовником, я зарежу тебя, как овцу, у всех

на глазах, пусть даже меня посадят в тюрьму. Или нет.

Лучше я расскажу об этом твоему отцу и братьям, и они

сами расправятся с тобой. Зарежут тебя на моих глазах,

и ты не увидишь больше своих деточек.

Я была запугана, просто скована страхом. От этих

угроз меня пробирала дрожь. Конечно, я знала, что та-

ким образом он старается сделать меня покорной — каж-

дую неделю я слышала это словозарезать\ Даже сейчас,

стоит его услышать, неважно в каком контексте, следу-

ющую ночь меня будут мучить кошмары. Удивительно,

до какой степени простые угрозы могут влиять на нашу

жизнь!

Ко мне в гости тайком от мужа приходили новые по-

други, чаще других две. Как-то он вернулся домой рань-

ше обычного, и подругам стало не по себе от того, как

я-испугалась. Они хотели уйти, но, к моему удивлению, муж повел себя с ними довольно вежливо и даже насто-

ял, чтобы они посидели еще, потому что у него есть дела.

Я спрашивала себя, что скрывается за всем этим. Слиш-

ком хорошо я знала его и не спешила радоваться раньше

времени.

Я завидовала своим приятельницам, которые встре-

чают мужей и детей без страха, завидовала их размерен-

ной жизни. Вечером снова появился Абдель в хорошем,

почти радостном настроении: он покачал Нору на коле-

нях, что делал крайне редко, а когда подруги ушли, спро-

сил меня, как их зовут.

— Одну зовут Сорейя, другую Сальма, — ответила

я с тревогой.

— Первая куда ни шло, а вот другая больше похожа

на шлюху. Я не хочу, чтобы ты встречалась с женщиной,

которая выглядит как проститутка. Поняла?

— Хорошо. Я больше не буду с ней видеться.

Как, не называя истинной причины, я должна была

объяснить своей подруге, что муж запретил мне встре-

чаться с ней?