Друзья, заранее прошу прощенья,
Быть может, и не время вспоминать,
А я вот вспомнил, вспомнил вдруг мгновенье:
Деревню нашу, дом, отца и мать…
Отец и мать мне часто говорили:
«Сыночек милый, к Богу обратись...»
И ежедневно обо мне молились,
Но я любил совсем другую жизнь.
Вино, друзья и сотни развлечений
Мне ослепили сердце и глаза.
И, ослеплённый, с диким наслажденьем
Смотрел я в рюмку, а не в небеса
Молитвы для меня страшнее ада были,
О Боге я слышать не хотел.
Летели дни, я жил в грязи и пыли…
И думал я, что в этом мой удел.
Мне не забыть наверное, навеки
Тот страшный день-отец мой умирал
Из материнских глаз, слёз вытекали реки,
А я стоял хмельным и хохотал…
«Ну, где же Бог твой? Что же не спасает?
Он исцелитель..., Что ж ты не встаёшь?
Без Бога люди так же умирают,
И ты, отец, как все, в земле сгниёшь...»
Отца похоронили, мать молилась,
Втройне молилась о душе моей
Потоки слёз, что за меня пролились,
Я буду помнить до кончины дней
Ну, а тогда я думал по-другому.
Была противней мать… мне с каждым днём
И вот однажды я ушёл из дому
Глубокой ночью, словно вор, тайком.
Тогда кричал я: «Вот она свобода,
Теперь я волен в мыслях и делах!»
… Не знал тогда я, что та жизнь- болото…
Вступил на «кочку»… и увяз в грехах
И жизнь меня, как щепку, закружила
В водовороте суеты и зла…
Вначале хорошо кружиться было,
Но вскоре закружилась голова.
И вскоре сделался ужасно страшной мукой
Мне каждый круг и каждый оборот,
И волю напрягал, ум- до боли,
Руки сжимал, водоворот, водоворот…
Вино… Источник зла и тысяча лишений…
«Приятный круг»- он многих потопил
Но есть источник жизни и спасенья!
Не пил я из него, а из бутылки пил.
Друзья- какое лживое, обманчивое слово!
В водовороте есть и этот круг.
О, если б жизнь моя могла начаться снова,
Со мною б был, единственный и самый лучший друг…
Круг развлечений в золото одетый,
Так ярко меня он ослепил.
Я был слепым не видел рядом света,
И в страшном мраке по теченью плыл…
Но кто же мог спасти меня от смерти,
От тех кругов, влекущих так на дно?
Не человек, не человек, поверьте…
Метался я, не находя ответ…
И вот однажды летом, в сильный дождь,
На улице я друга детства встретил.
Увидев земляка, почувствовал я дрожь.
Предстал передо мною милый образ-
Глаза печальные и мокрые всегда…
Забилось сердце, задрожал мой голос
И вырвались бездушные слова:
«Ну, как там мать, меня хоть вспоминает?
Наверное, давно уж прокляла…
Хотел заехать всё, да время не хватает,
Сам понимаешь- то работа, то дела...»
«Дела, работа, помолчал бы лучше,
Твои дела не трудно угадать!
Я расскажу, но только сердцем слушай
Про то, как „позабыла“ тебя мать
Когда ты скрылся, мать твоя от горя
Вся посидела. Ведь тобой жила
И каждый день с невзгодой лютой споря,
Шла на дорогу и тебя ждала
И руки простирая свои к Богу,
Молясь во имя пролитой крови,
Она стояла, влитая в дорогу,
Столпом надежды, веры и любви
Ну, а когда стоять была не в силах,
Когда уже в постель совсем слегла,
Кровать к окну придвинуть попросила,
Смотрела на дорогу и ждала.»
Его слова стремительным порывом
С души сорвали равнодушье- враз
Я задрожал и прошептал пугливо:
«Скажи, что с ней? Она жива сейчас?»
«Сейчас, не знаю. Уезжал- дышала;
В бреду шептала страшные слова:
»Сыночек милый, ты пришёл, я знала..."
А ты: работа, говоришь, дала..."
Я побежал, подстёгнутый, как плетью,
Одним желаньем жгучим, как огнём-
Увидеть мать, не опоздать, успеть бы,
Упасть пред ней, раскаяться во всём
Вокзал и поезд, и одно лишь слово
В висках стучало молота сильней
Хотел не думать, но напрасно, снова
Я слышу лишь одно: скорей, скорей!
Меня трясло и что-то жгло внутри…
Я в ночь шагнул дрожащей страшной тенью
От пламени, горевшего внутри
Знакомая дорога и деревня…
И только незнакомый сердца стук
Вот кладбище, за кладбищем деревня,
Могилы… И отца я вспомнил вдруг…
И ноги как-то сами повернули
И в тишине, зашелестев листвой,
Меня к его могиле потянули
Заросшей и заброшенной тропой…
Я шёл до боли напрягая зренье
Склонённая берёзка, значит, здесь…
Впервые в жизни встал я на колени,
Прижав к щеке холодный, мокрый крест.
«Отец прости безумную ошибку.
Ты прав, ты жив; я слышу шёпот губ.
Стоишь предо мной… твоя улыбка,
А я зловонный, мерзкий, мерзкий труп.
Но я с любовью и заботой к маме
Сотру всё прошлое, клянусь тебе.
И ты, мой папа, будешь в сердце с нами».
А если, если мать… в земле?
И сердце снова бешено забилось.
И оглянулся… тьма, ни зги кругом
И вдруг луна окрестность осветила,
И я увидел рядом свежий холм.
И лишь луна и звёзды только знают,
Как я со стоном на могилу пал,
И мамин холмик обнимал, рыдая,
И землю по-сыновьи целовал…
«Ты слышишь мамочка! Прости родная!
Не надо, не молчи, открой уста.
Давай молиться вместе, дорогая,
Встань, умоляю, мама, встань.»
Но холм молчал, дыша могильным тленьем
Кругом ни звука, словно мир уснул.
И тут я понял, Кто даст мне прощенье
И с воплем к небу руки протянул
И эта ночь- последней стала ночью
В моей безбожной жизненной ночи
Она открыла мне слепые очи,
И я увидел новый чудный мир
С тех пор живу я с Господом Иисусом
Всё в нём: счастье, жизнь и чистота…
И сотни раз сказать не побоюся,
Что я не мыслю жизни без Христа
Когда я вижу пред собой картину:
Заплаканную, сгорбленную мать,
А рядом гордого, напыщенного сына,
От всей души мне хочется сказать:
«Вы, матери, имеющие сынов,
Прастрите свои руки к небесам,
И верьте, что молитвы ваши сильны
Творить и после смерти чудеса!
Вы, сыновья, забывающие Бога,
Взгляните на молящуюся мать…
И встаньте рядом, чтоб в своей дороге
Вам эти слёзы не пришлось пожать!
Автор неизвестен.
