Записки зверомамы-9: как они лечат

Введите содержимое врезки

На следующий день после выписки из роддома к нам пришла участковый педиатр. Это была чудовищная, одетая в какую-то рванину бабка, более всего напоминающая траченного молью престарелого вервольфа: из подбородка у нее торчали бородавки и щетина, а поскольку кусаться и пить по ночам детскую кровь у нее уже не было сил, она ставила детям страшные диагнозы. Она даже не прикоснулась к цю (мол, сами раздевайте), заглянула ей в рот и, увидев белый налет на языке, объявила – у вас, мол, молочница. Когда я раздела цюриху, та пошла такими мраморными разводиками – ну, прохладно у нас в детской было. Педиатр-оборотень сказала: ага, мраморный окрас кожи! У вас перинатальная энцефалопатия! Через неделю она увидела только что заживший розовый пупок цю (он у нас до сих пор в складочках розовенький) и поставила диагноз – омфалит (это, чтоб вы знали, воспаление пупка, причем гнойное). Короче, верфольф-недотепа прописала нам интерферон в нос (фигасе, да, недельному младенцу чужеродный белок в слизистую), глицин (не мне, а цю!), и кавинтон (видимо, чтобы ребенка офигительно раздуло и он от колик улетел в космос). Ну и всякие какие-то мази для якобы воспаленного пупка.

Естественно, я сказала ей «спасибо большое» и больше мы не встречались. Естественно, ничего из прописанного я цюрихе не дала – потому что все эти диагнозы были полной ерундой. Даже я знаю, что для диагностирования перинатальной энцефалопатии нужна совокупность четырех признаков – один только мраморный окрас кожи не показатель. А потом я подумала: а если бы на моем месте была совсем молодая неосведомленная и доверчивая мамашка? Она бы ведь всей этой вервольфной бредятине поверила — и закормила и закапала и замазала бы цю лекарственными препаратами.

В результате мы пользуемся услугами частного педиатра с хорошей репутацией и большим опытом. Поговорив и послушав других мамашек, а также пообщавшись с нашей педиатрицей, я сделала следующие выводы.

Как это ни прискорбно, но бесплатная медицина хорошей не бывает. Более того, платная медицина тоже бывает отвратительной. Медицина первого типа заинтересована в том, чтобы вы бы или уже выздоровели или уже умерли, и чтобы вслед за вами прошел следующий пациент, а врача бы вы оставили в покое – у него таких, как вы, много. Медицина второго типа заинтересована в том, чтобы содрать с вас как можно больше денег. Иногда это приводит к жутким историям: крошечному цю ставят жуткий диагноз (к примеру, проблемы с тазобедренными суставами), запихивают его в дорогущий корректирующий аппарат и кошмарят родителей жуткими прогнозами, попутно перечисляя, какие дорогущие процедуры еще предстоит пройти, дабы ребенок сумел сесть хотя бы к году. Данная известная мне история закончилась счастливо: родители решили перепровериться в классической московской больнице. Естественно, ничего не подтвердилось.

Откуда взять хорошего врача? Лучше прислушаться к рекомендациям знакомых. Впрочем, абсолютно не очевидно, что у вас сложатся отношения с педиатром, пользующим детишек всех ваших подруг. Но это все-таки хоть какая-то страховка.

Если через знакомых не получается, можно обратиться в платные медицинские центры – но с осторожностью (см. историю про тазобедренные суставы). Я бы не стала обращаться к врачу, который одновременно не практикует в какой-нибудь московской больнице. А если честно, мне кажется, что лучше сразу обратиться в консультационно-диагностическое отделение (КДО) какой-нибудь детской клиники – и потом уже договариваться со специалистом частным образом.

Платная медицина – это совсем не обязательно заоблачные цены. Участковый врач может оказаться прекрасным специалистом – и тогда с ним грех не установить экономичные платные чудесные отношения.

Зачем вообще устанавливать платные отношения?

Затем, что, на мой взгляд, главное, что нужно мамашке от педиатра в первый год жизни ребенка, — это круглосуточная мобильная связь. Чтобы компостировать ему мозги всякими разными вопросами. Безусловно, на это есть подруги и интернет-конференции, но лучше, чтобы под рукой был еще и телефон специалиста, которому можно позвонить, например, в выходные (как известно, все, что случается, случается либо в пятницу вечером, либо в субботу утром).

Причем я не имею в виду серьезные медицинские проблемы. Большая часть вопросов мамашек связана с так называемыми функциональными состояниями – дисбактериозом, незрелостью ЖКТ цю, незрелостью цюриной нервной системой, — т.е. всеми состояниями, которые, при должном уходе и нормальной диете, должны рассосаться сами собой. Грубо говоря: вот у ребенка колики – но они кончатся через пару месяцев. Просрется детка, никуда не денется, вопрос, что этот процесс можно сделать комфортнее и для родителей, и для цю.

Но эти самые функциональные состояния, по моему опыту, досаждают мамашке более всего. А мамашка, в свою очередь, досаждает ими педиатру, — в результате чего имеет место примерно такой диалог:

— ААА! У моего ребенка – срыгивания! (варианты: колики, зверейзенье у груди, запор, понос, из попы перья растут)

На что педиатр по мобильному (или уже у вас дома) должен рассудительно и успокаивающее ответить:

— У всех детей в этом возрасте растут из попы перья (варианты: это вовсе не перья у вас растут; вырастут и выпадут, ничего страшного; никаких перьев здесь нет, это у вас глюки от недосыпа).

Но здесь нужно иметь в виду следующее: как сказала мне подруга-педиатр – ты врачам особо не верь, дай им волю – залечат. Действительно, наша медицина склонна к гипердиагностике. Подруга-педиатр сделала мне очень ценную подсказку: если вам с ходу начинают предлагать лекарства, лечебные смеси и прочая, говорите: «дайте мне, пожалуйста, какой-нибудь житейский совет». И действительно, таблица Менделеева тут же откладывается в сторону, и педиатрица предлагает что-нибудь действенное и логичное.

Помимо гипердиагностики, наша медицина часто склонна к аутизму. Что значит: резоны назначения того или много препарата или процедуры хранятся врачом в глубокой тайне и мамашке не озвучиваются. Врач мыслит себя эдаким памятником – на высоком пьедестале, в хрустком белом халате, и все его пациенты перед ним – як мыши, пардон, крысы, потому как пациенты – они люди неученые и инициатических тайн и откровений не сподобленные. Отсюда частые вопросы мамашек: ой, а мне тут в карте написали, а что, я понять не могу. Действительно, зачем объяснять матери ребенка тайну диагноза или рецепта? Тайна – она скрыта покрывалом Исиды, и отдергивать алтарную завесу всякой встречной-поперечной мы в нашей районной поликлинике не дадим. Зато частному врачу можно компостировать мозги безбоязненно: а что это? Почему вы так решили? А зачем это? А есть другие варианты?

Но самое обидное – другое. Самое обидное – это то, что даже с самым лучшим и наипрекраснейшим врачом мамашка остается бессменным часовым и стратегом, принимающим самые ответственные решения. Никто за нее не решит – давать кавинтон или не давать, консультироваться дополнительно или не консультироваться. Мамашка остается единственной и надежнейшей защитной мембраной между беспомощным звериком и миром, и даже лучший врач не может ее на этом посту заменить. Поэтому мамашке приходится читать, рыскать, советоваться, обзванивать и раздумывать. Чтобы знать хотя бы базовые вещи: к примеру, что вместе с антибиотиками ребенку нужно обязательно давать корректирующие присадки – иначе дисбактериоз замучает. Моей подруге участковая забыла прописать бифиформ к сумамеду – и их ночной сон накрылся.

С моей точки зрения, педиатр на первом году жизни ребенка должен:

1. не мешать грудному вскармливанию и грамотно назначить прикорм (то есть не соки с трех месяцев прописать, к примеру)

2. нежно обращаться с ребенком и терпеливо с мамашкой (хороший педиатр всегда сам раздевает ребенка при осмотре, кстати, по тому, как реагирует цю на прикосновения врача, многое можно узнать)

3. давать обоснования всем своим действиям, расшифровку всем назначениям и предоставлять выбор – не нравится лечебная смесь от срыгиваний, попробуйте укроную воду, к примеру

4. понимать, какой препарат можно назначить исходя из особенностей поведения и возраста цю: ест ли цю с ложки, пьет ли воду, насколько присадка аллергична, как реагируют на нее другие дети (к примеру, эспумизан – горький, а сабсимплекс – сладкий, и цю едят его охотнее)

5. составить индивидуальный календарь прививок с индивидуально подобранным вакцинами. Не надо обманывать себя насчет разборчивости районной поликлиники: она в землю врыта не затем, чтобы учитывать особенности состояния вашего ребенка, а затем, чтобы план Минздраву выполнять.

До сего момента речь шла об обычной домашней рутине – никаких проблем, здоровый цюрекотан, перерастающий период младенчества. Теперь нужно сказать отдельное слово о мрачном – о московских стационарах.

Так получилось, что я о московских больницах знаю не понаслышке: не потому, что я в них лежала (Бог миловал), а потому, что у меня много медиков в семье. И я знаю обе стороны медали – и мамашкинскую, и ту, что обернута к персоналу и главврачу.

К сожалению, с больницами в Москве дело обстоит так: либо хорошие врачи, либо хорошие условия. Конечно, в некоторых старых классических больницах есть новенькие отделения, в которых цю лежат вместе с мамами, есть отремонтированные отделения «повышенной комфортности» (платные, естественно). Но это скорее исключения из правила. А правила таковы, что в большинстве случаев нужно быть готовой к тому, что либо вы не сможете находиться ночью в палате вместе с ребенком, либо будете там находиться – но сидя на стульчике. Днем и ночью, без возможности прилечь.

Безусловно, сейчас продается много полисов добровольного медицинского страхования, гарантирующих размещение в стационарах со всеми удобствами. Проблема в том, что в реально тяжелом случае мамашку с ребенком сразу повезут или потом переведут туда, где этот тяжелый случай действительно лечат. Наша педиатрица работает параллельно в «Здоровом поколении», но если все серьезно, она кладет наблюдаемых детишек к себе в больницу и рекомендует родителям накласть на условия – ради спасения здоровья ребенка. Так что, к сожалению, красивый полис тоже ни от чего не гарантирует.

Вокруг этой тяжелой и неказистой ситуации наросла развесистая мифология, тиражирующаяся бесконечным лепетом в мамашкинских конференциях. Мне есть что сказать по нескольким сюжетам этой фантастической саги, но сначала необходимое предисловие:

Любой человек, реально представляющий себе ситуацию с состоянием и финансированием лечебно-медицинских учреждений Москвы — старые корпуса, старые трубы, старое оборудование, мизерные зарплаты, недостаток денег, недостаток лекарств, приобретение всего, от простыней до рентгеновского аппарата, – административный, менеджерский и финансово-исхитренный подвиг главврача и его синклита, инвесторам либо насрать, либо просят пятидесятипроцентный откат, что автоматически превращает всех участников проекта в посадочный материал, — так вот, если человек это все знает и принимает во внимание, он воспринимает усилия врачей с благодарностью. Жесть в больнице – не вина врачей. Они здесь не крайние. Крайние здесь – насквозь коррумпированные чиновники, законодательно и директивно поставившие медицину в Москве в невыносимые условия выживания и выкарабкивания. Поскольку я все это прекрасно знаю, то теперь, если меня просят походатайствовать и устроить ребеночка по знакомству, я сразу предупреждаю: врачи хорошие, но будет жесть. Если ситуация не критическая и не устраивает жесть – ну что ж, ничем помочь не могу, ложитесь сами куда хотите и не через меня. Вообще, здесь я согласна с моей мамашкой, которая, наслушавшись жалоб от положенных по блату пациентов, резюмировала: если ребенок попал в больницу – это катастрофа. Какое грудное вскармливание, какие стульчики, какие хамящие медсестры, — катастрофа случилась! Ребенка спасать надо! лучше жесть, чем морг, правда?

Повторюсь: я не считаю, что жесть – это хорошо или норма. Я считаю, что мамашка должна лежать с цю в красивой палате с туалетом и ванной, и вокруг угоревшей мамашки должен ходить заботливый и нежный персонал. Но это кадр не из нашей жизни – пока. Поэтому нужно жить в нашей реальности и не морочиться всякими бредовыми идеями – потому что это только увеличивает стресс.

Теперь по пунктам о бредовых идеях:

1. «Они обязаны по закону положить меня вместе с ребенком. Ткните их носом в закон, и вы будете комфортно почивать с вашим младенцем – они обязаны это устроить». Это не так. По закону мамашку с ребенком до трех лет обязаны разместить вместе с ребенком. Но не положить. Мамашка имеет право находиться в палате, и ее обязаны кормить. Но кровать ей никто не обязан предоставлять.
2.   Кроме того, внутри больницы могут быть отделения с особым распорядком – например, хирургия. И туда мамашку ночью не пустят – даже к грудному младенцу. Основание – к примеру, ребенок при подготовке к операции и после нее должен находиться на особом режиме питания, а то и на особом питании. Поэтому ни о какой ночной сиське речи быть не может по медицинским показаниям.
3. «Я устроила страшный скандал, и мне тут же предоставили прекрасный бокс с кроватями для ребенка и для меня». Ой, да? Давайте это переведем на язык больничных реалий. Кровать мамашкам не ставят не потому, что жалко денег на кровати. А потому что корпуса старые, места мало, и кровати эти никуда не влезут. Или влезут, но за счет детских мест. Которых и так мало. Правда, в некоторых отделениях могут устроить особый бокс «повышенной комфортности» (то есть с нормальными условиями, на самом деле) – один на все отделение. И на него обычно стоит очередь из мамашек. Так что если все на стульчиках, а она пролезла, то она сунула денег, и ее пихнули в этот бокс вне очереди.
4. «Кормящую мать ни в коем случае нельзя разлучать с ребенком! Если мамашка не будет кормить по ночам, — это стресс для ребенка, а в состоянии стресса никакое лечение не эффективно». Когда я это все читаю, я понимаю, что кормление грудью уже стало предметом сектанских оккультных радений. Конечно, безусловно, аппарат искусственного дыхания никак не поможет ребенку, если тому не дать ночью сиську. И антибиотики при ложном крупе никак не помогут, если сиську по требованию не сунуть. Нет, конечно, грудное вскармливание – это очень важно. Но если цю в течение недели будет ночью есть не сису, а бутылку со сцеженным молоком или даже смесь – ничего катастрофического не произойдет (правда, от одной мамы я слыхала и такое, что дети в больницах умирают еще и от вздутия живота и поноса из-за перехода на смесь, мол, а что, никто ведь этого не проверяет и родителям не сообщает). В конце концов, есть ведь ситуации, когда мать принимает антибиотики, или уезжает в командировку – и ребенок ест из бутылки. И что, случается прям нечто непоправимое?
5. «Ночью всем детям дают люминал, чтобы они спали до утра». Когда я читаю это, меня разбирает нешуточное любопытство: ну вот кто-нибудь спросит отважную открывательницу страшных больничных секретов – у вас на глазах совершается должностное преступление (за которое, кстати, не поздоровится ни исполнителю, ни завотделения, ни главврачу) и преступление против здоровья цю-пациентов. Какие действия вы предприняли для их спасения? Вы написали официальную жалобу? А ведь закономерный вопрос, правда? И вот еще меня что разбирает: а как они узнала, что это был именно люминал? А не какое другое снотворное? И не супрастин? (от него дети тоже прекрасно спят, и его тоже дают, потому что в больнице часто случается аллергическая реакция на лекарства) Опережая любопытство, сразу скажу: скорее всего, ничего она не сделала и не написала. Потому что в жалобе нужно указать время, день, фамилию свою и медсестры-преступницы – и отвечать за слова. Потому как если это ерунда, то будут бить всем сестринским составом – за клевету. Безусловно, безобразные случаи могут иметь место. Но большей частью это выдумки и оговоры.
6. «Они заставляют нас мыть полы! Безобразие! Наше здравоохранение финансируется вполне прилично – во всяком случае, у больницы достаточно денег, чтобы нанять санитарок и медсестер для этой работы». Это, к сожалению, не так. Ставки, конечно, есть, но взять на них человека – проблема. Москвичи не хотят идти не то что на зарплату санитарки, но даже на сестринскую. Больницы спасаются притоком рабочей силы из Подмосковья, но и это чаще всего не решает кадрового вопроса. Так что полы мыть просят не от лени и не от хорошей жизни.

Что со всем этим делать? Смиренно молчать? Ни в коем случае. Но я пишу это для того, чтобы люди знали реальную подоплеку. Потому что другая сторона медали выглядит так: всю ночь бригада колбасилась, вытаскивая с того света ребеночка, а наутро к главврачу влетает мамашка и начинает кричать, что ее недостаточно комфортно разместили – дайте мне немедленно бокс. Главврач что, высрет его, прости господи, да? Так что на него-то жаловаться? Или на больницу? Вот хамство или злоупотребления персонала – другое дело. Тут нужно не стесняться и подавать жалобы – главврачу и начальнику Главного управления здравоохранения Москвы.

И еще вот что хочу сказать: люди, не скупитесь на добрые дела, если уж пообещали. Потому что типичен вот какой случай: ночью дома у главврача раздается звонок, просят срочно госпитализировать ребенка, ребеночка кладут, следом начинает вопить мамашка, которая не понимает в декорациях к какому чернушному фильму она очутилась, следом главврачу звонит начальство и с изумлением узнает, что в больнице никаких других условий нет, а потом, когда все хорошо кончается, приходит папа-предприниматель и заверяет, что вот не сегодня-завтра он перечислит деньги на палату новую, красивую, всем оборудованную, — чтобы жести стало меньше. Денег он, естественно, не перечисляет, палаты не образуется. А потом ночью дома у главврача раздается звонок… ну и вы поняли, что дальше.