Немного философии) Понравилось. Навеяло о чем-то милом и добром) Но безумно грустно!

Разговор.

Летняя жара не так чувствуется в тени старых лип.
Солнечные лучи пытаются пробиться сквозь листву, но застревают в ней, золотя каждый листик. Ветерок едва колышет то один, то другой лист. Но где-то там, в вышине, не доставая до скамейки.
— А помнишь, как мы на картошку ездили?
— Конечно, помню! Ты бригадиром был, смешной такой. В кепке, с тетрадкой, строгий. Девчонки из нашей группы шушукались, когда ты разговаривал со мной. А я была такая гордая, как же, старшекурсник ко мне подошёл, к пигалице. Смешно вспоминать.
— А ты, помнишь. Как мы ездили потом на пароходе в бухту Радости?
Тогда ещё дождь шёл. Было прохладно, и ты грел мои ладошки. А я смотрела на небо и была самой счастливой на земле.
— Конечно, помню. Я тогда первый раз решился тебя обнять. Ты была такой неприступной, такой серьёзной, хотя в глазах бегали чёртики. Я боялся страшно.
— Глупый. Я сама боялась. Я боялась до дрожи. Даже дыхание сбивалось. А серьёзность, так это от волнения… Но самой хотелось, а ты не решался. Боялась вспугнуть.
— Я помню твои тёплые губы. Как робко ты отвечала на мой поцелуй. Как отвернулась, пряча глаза. А потом подняла их и посмотрела, так внимательно, как будто хотела заглянуть мне в душу. Как будто хотела увидеть в моих глазах наше будущее.
— Точно! Хотела увидеть. 
— Увидела?
— Конечно! И наших детей увидела, и внучку. И любовь нашу увидела.
Они помолчали.
— А помнишь, как ты учил меня ездить на мотоцикле? Там в деревне. А я врезалась в ворота, и они стали открываться в другую сторону.
— Помню, конечно, помню, родная! А ты? Помнишь ли, как ездили за грибами и заблудились? А потом целовались у сосны? Набрали много грибов. А когда их засолили, они стали фиолетовыми, и их пришлось выбросить. Все двадцать три банки. Жалко было.
— Помню. А ночёвку в машине по дороге на юг? Как проспали всего три часа и выспались. Как долго не могли уснуть, потому, что было неудобно и тесно. Как пили противный кофе из термоса на крышке багажника. Как проснулись от холода. И долго не могли согреться.
— Помню, милая, помню…
Опять помолчали. Воспоминания нахлынули волной, от которой не было спасения.
— Помнишь, когда ты заболела, я сидел у твоей постели? Всю ночь не спал, а под утро заснул. А ты очнулась и долго на меня смотрела, и боялась разбудить. А потом тебе опять стало плохо.
— Помню. Это было уже тогда, когда у нас родилась внучка. Когда дети стали взрослыми. Когда ты стал седым.
— Что-то душно, наверное, к дождю. Парит. Твои цветы польёт. Пойду я, до встречи, родная. Я люблю тебя.
Старик встал со скамеечки, поправил принесённый букет. С трудом разогнулся и шаркающим шагом побрёл с кладбища. Мимо могилок, мимо старых лип.
Его сгорбленная фигура ещё долго была видна на аллее Щербинского кладбища.