Это была моя вторая беременность, вторые роды. Беременность протекала без осложнений, все анализы прекрасные, самочувствие отличное. Ни разу за обе беременности я не ложилась на сохранение.
Из-за миопии высокой степени окулист рекомендовал роды с применением эпидуральной анестезии, поэтому было решено в роддом лечь заранее. Так как предполагаемая дата родов была 21 июля, в роддом №2 я легла 18-го числа. Там меня и ребенка тщательно обследовали. Результаты всех анализов были хорошими. Единственное, что у меня вызвало тревогу – это то, что на УЗИ обнаружили двукратное обвитие плода, а также плацентарную недостаточность. Когда я поинтересовалась у палатного врача, чем чревато обвитие, она мне объяснила, что обвитие может быть и не тугим, не стоит так беспокоиться. «Во время родов необходимо следить за сердцебиением ребенка, чтобы оно не страдало», — сказала она. Ежедневно делали кардиотокографию (запись сердцебиения) плода, дважды сделали доплер (УЗИ сердца) – показатели были в пределах нормы.
Читать в полной версии26 июля вечером начались схватки. В эту роковую ночь дежурила в родильном отделении Мусаева Татьяна Омаровна и акушерка Муслимат. Я позвонила к родственнице, которая работает врачом в этом же роддоме, чтобы она договорилась с дежурным врачом. Та позвонила к Татьяне Омаровне, попросила, чтоб за мной присмотрели. До трех часов ночи еще пару раз они переговаривались, Мусаева убедила ее, что все хорошо, не нужно беспокоиться. В 22:30 меня перевели на третий этаж в дородовую палату. В 23:30 меня осмотрела врач и сказала, что, мол, женщина не в родах, переведите ее обратно на четвертый этаж, когда начнутся боли, тогда и спустите. Меня в сопровождении санитарки (!!!) перевели обратно в мою палату. Акушерка, которая дежурила в отделении патологии, после прослушивания сердцебиения плода трубочкой, вызвала дежурного врача. У меня потекли слезы. Акушерка стала меня успокаивать, мол, сердцебиение есть, только вот ритм мне не нравится. Вызвали дежурного врача. Та, послушав сердцебиение, сказала, что все в порядке. Мне дали успокоительное, сделали внутривенно укол ККБ (кокарбоксилаза), мол, не помешает, и отправили спать.
Проснулась я от боли в 3:30. Снова вызвали врача, та меня осмотрела, созвонилась с Татьяной Омаровной, и меня опять перевели на третий этаж. В 4:00 анестезиолог Магомед Ахмедович сделал эпидуралку. Через минут двадцать Татьяна Омаровна проколола околоплодный пузырь и сказала, что воды зеленые, ребенок гипоксичный (испытывает кислородное голодание). Чтобы сердцебиение не страдало, поставили капельницу с актовегином. Далее акушерка подключила к животу датчик, чтобы на мониторе отображалось сердцебиение ребенка. Зная про обвитие и гипоксию, я стала внимательно следить за показаниями на мониторе. Монитор стоял на тумбочке у изголовья кровати, я чуть шею не свернула, наблюдая за тем, что на нем происходило. Забегая вперед скажу, что, к сожалению, сердцебиение ребенка интересовало только меня: ни разу ни врач, ни акушерка не взглянули на монитор.
В 5:30 врач осмотрела меня, сказала, что все нормально, раскрытие 3,5 пальца. Пару раз подходил анестезиолог, интересовался самочувствием. В последний раз он подошел с набранным шприцом, сказал: «Я ухожу. Если действие эпидуралки ослабнет, то попроси, чтоб добавили лекарство, шприц я кладу в тумбочку. Ты же разберешься?» «Да, конечно», — ответила я. Не успела я ответить как подошедшая Татьяна Омаровна сказала: «Конечно, разберется! Она — баба умная». Я, к счастью, неглупая (отучилась в аспирантуре, дописываю диссертацию по экономике, преподаю в ВУЗе), но к чему были эти непонятные реплики в мой адрес, так до сих пор и не поняла. Я не умничала, не учила ее как принимать роды, вела себя корректно, выполняла все рекомендации.
Но вернемся опять к показаниям на мониторе. Сердцебиение ребенка через какое-то время стало пропадать на доли секунды. Я подозвала акушерку, сообщила ей об этом. Она сказала, что все нормально, во время схваток так бывает. Я стала дальше следить за происходящим на экране монитора. Пульс колебался от 140 до 156 ударов в минуту. После 5:30 врач один раз заглянула в дородовую палату на пару минут, провела своеобразную перекличку, тыкая в нашу сторону пальцем, перечислила нас, мол, тут плод в тазовом предлежании, она еще не скоро родит; тут с эпидуралкой (это про уже меня), тут первородка и т.д. Больше я ее не видела, правда слышала, что она заполняет наши карточки. Акушерка подошла ко мне, послушала трубочкой сердцебиение ребенка и сказала позвать ее, когда начнутся потуги. Я спросила: «А как я пойму, что потуги начались? Мне же сделали анестезию». Она ответила: «Поймешь». И ушла. Монитор тем временем показывал 140-180 ударов в минуту. Оказывается, начиналась брадикардия…
Я позвонила к мужу, попросила его приехать с деньгами, чтобы отблагодарить врачей…
Прошел еще час. Начались непонятные боли в животе. Непонятные из-за анестезии, мне их сложно описать. Сказала об этом акушерке, просила позвать врача. Ноль реакции. Начались потуги, прошу о помощи. Никакой реакции… Вернее на все мои просьбы реакция у акушерки одна: она выходит из палаты, заходит через 5 минут, я терпеливо жду появление врача, потом опять повторяю просьбу и дальше все начинается с начала. На мониторе сердцебиение уменьшилось до 80-90 ударов в минуту. Меня это насторожило, но я успокоила себя тем, что ребенок уже в родовых путях и скорее это из-за стресса, который он испытывает. Зову опять врача… Но безуспешно. Я стала кричать акушерке: «Там вообще есть кто-нибудь из врачей?». Она ответила: «Все». Я прошу: «Ну позовите хоть кого-нибудь». Акушерка опять исчезла… Я опять стала кричать, звать помощь. Встать и позвать сама врача я не могла, так как при эпидуралке ноги немеют, их практически не чувствуешь, да еще и две капельницы в руке. На мой крик сбежались врачи другой смены. Время 7.45. Я сразу предупредила их об обвитии, просила быть внимательней. Вообще, оказывается, врач предыдущей смены, то есть Татьяна Омаровна, должна была сдать свою смену, перечислив патологии всех рожениц. Но смену в то утро она не сдала, просто кинула всех рожениц и ушла на пятиминутку. Врач Хадижат Магомедовна стала слушать трубочкой сердцебиение. Лицо у нее было очень напряженным. Меня обступила толпа из врачей и акушерок, только среди них не было ни Татьяны Омаровны, ни Муслимат, хотя их смена заканчивается в 8.00. Все они пытались найти сердцебиение, но не могли. «Шум пуповины слышу, а сердцебиения нет», — переговаривались между собой они. Я стала плакать. Сквозь слезы, тыча пальцем в монитор, говорила: «Как это нет? Вон же показывает 80-90!». На что мне ответили, что мониторам верить нельзя. Надо трубкой выслушивать.
Как выяснилось позже, ребенок сполз ниже, датчик никто не поправлял, аппарат подключился к МОЕЙ аорте и показывал МОЕ сердцебиение (сердцебиение ребенка должно быть не меньше 120 ударов в минуту). А моя дочурка тем временем УМИРАЛА. Но это все я узнала позже.
Меня стали успокаивать, мол, ребенку будет только хуже, дыши глубже и т.д. Затем переложили на каталку и повезли в родзал, где я с трудом родила девочку (вес 3 148 гр., рост 52 см)… МЕРТВУЮ… Но я об этом еще не знала, даже когда узнала, не хотела верить…
Врачи стали суетиться с кислородной подушкой. Женщина, лежавшая на соседнем кресле, стала плакать. Я еще подумала: «Что она ревет? сейчас ребенка откачают, он закричит и все у нас будет хорошо». Прошла еще минута… она длилась вечность… врачи с криком: «Срочно реаниматолога!» выбежали с ребенком на поддоне в коридор. Реаниматолог в это время сидел на пятиминутке, впрочем, там же была и Татьяна Омаровна. Для нее эта пятиминутка была важнее, чем жизнь моего ребенка!
В родзал зашла медсестра, я спросила про ребенка. Вместо ответа, она отвела глаза. Теперь уже рыдала я. В родзал вбежала та самая родственница, врач… теперь плакали все. Когда мне стали зашивать разрывы, появилась Татьяна Омаровна со словами: «Я, конечно, все понимаю, но то, что вы в этом обвиняете меня – это КОЛЛЕКТИВНАЯ ПОДЛОСТЬ!». На меня ноль внимания… Сейчас ей важнее разобраться с коллегами. И ушла. Через минут десять появилась снова, теперь уже мне стала что-то объяснять. Но до меня слова доходили плохо, перед глазами все плыло… такой шок и опустошение…
27 июля 2008г. (в 8 час. 25 мин.)… в этот день родилась моя первая дочурка. Не было предела моему счастью…
27 июля 2012г. (в 8 час. 5 мин.)… месяц Рамадан, пятница… рождение второй дочурки… и нет предела моему горю…
Вечером в палату заходила Хадижат Магомедовна, утешала, расспрашивала. Кстати, по ее словам было троекратное обвитие, нетугое. Ребенок умер не из-за него. По ее словам, ребенок умер еще за полчаса до родов. Пуповина была запавшей, т. е. не пульсировала. Никакая реанимация уже не помогла бы. Ни Татьяну Омаровна, ни Муслимат не соизволили зайти, хотя бы извиниться. Не подошли они и к родственникам, которые сразу же приехали, и три часа ждали, пока принесут тело девочки. Если бы речь шла о деньгах, то прибежали бы сразу, а так зачем спускаться, соболезновать, извиняться…
На следующий день в субботу по просьбе той же родственницы меня выписали домой. В понедельник утром мы с родственниками сидели в кабинете главврача. Он строил «разбор полетов», вызвав своего зама, заведующую родблоком, врача, акушерку. Врач не пришла… Не знаю по какой причине. Зато акушерка «порадовала». На вопрос главврача: «Почему Вы не вызвали врача, когда роженица Вас столько об этом просила?», она в начале ответила, что ее об этом не просили. Я напомнила ей все свои просьбы, когда и как я просила ее об этом. Главврач опять повторил свой вопрос. Ответ акушерки был изумительным: «Ну она же не УМОЛЯЛА». Оказывается, обездвиженная и беспомощная я должна была их умолять о помощи… Главврач крутил пальцем у своего виска и спрашивал акушерку в своем ли она уме…
И еще. Оказывается, согласно должностным обязанностям акушерка должна каждые 15 минут трубочкой слушать сердцебиение ребенка. Ко мне в течение 2-х часов ни разу акушерка не подошла с трубочкой, да и показания на мониторе, кроме меня никого не интересовали.
До сих пор прокручиваю эту историю в голове и не могу найти объяснения случившемуся… если бы хотя бы один из присутствующих (имею в виду врача и акушерку) в ту ночь выполнял бы свои обязанности, этого бы не случилось. Никто не заметил, что сердцебиение ребенка угасало, а ведь можно было бы сделать кесарево сечение – все было для этого готово – и результаты анализов, и анестезия сделана (только дозу оставалось увеличить). Но ничего не было сделано.
Умышленно не описываю условия, а вернее их полное отсутствие, в роддоме. Для меня это было не самым важным. Важнее было благополучно родить малышку. Но черствость и халатность людей, которых врачами сложно назвать, лишили меня материнского счастья. Бытовые условия, точнее их отсутствие можно перетерпеть, но к скотскому отношению к себе, к пофигизму, вследствие которого ты лишаешься самого ценного, я не привыкну никогда.
В общем не роддом, а ДУРДОМ! Акушерку уволили, врач пока продолжает работать.
P.S. Зная нашу систему здравоохранения и правосудия, не пытаюсь добиться справедливости. Мне не станет легче даже если их приговорят к высшей мере наказания, хотя это из области фантастики при нашем законодательстве, но по шариату именно такое наказание предусмотрено убийцам. Просто хочу, чтоб остальные знали и обходили стороной этих НЕЛЮДЕЙ.