Сегодня ехала в поезде. В обед народу - никого. В вагоне я, и еще двое: я в конце вагона, те, двое – в начале.
Поезд тронулся. В вагон вошел молодой человек. Ему лет двадцать-двадцать пять, хотя отросшая борода добавляла ему лет семь. Одет – как все австралийцы, живущие в пригороде, то есть чуть получше, чем бомж. Не поймите меня неправильно, я не хочу обидеть австралийцев. Они плохо одеты не потому, что у них денег нет, а просто потому, что они не считают нужным видеть в одежде что-то еще, кроме способа защититься от непогоды и срам прикрыть. Не все, но многие вообще не парятся. Вообще.
Читать в полной версииПарень зашел, окинул взглядом вагон, улыбнулся сам себе и начал что-то говорить. По интонации, хотя слышно было плохо, слов не разобрать, я поняла, что цель его монолога – попросить денег. И он говорил, что-то искренне рассказывал. Говорил долго, и было слышно, что не приелась ему эта речь. В какой-то момент я попыталась понять, о чем он. Не смогла – шум колес заглушал большинство слов. Те, что сидели впереди, как смотрели в свои телефоны, так и не дрогнули.
Я вслушивалась в слова этого парня. Потом пыталась сконцентрироваться на своих письмах в ноутбуке. Он опустив глаза, все ведал свою историю миру: смотрел то влево, то вправо, он говорил. От полного равнодушия я мысленно кидилась ему на помощь, хотя знала, что наличных у меня нет. Было две монеты по десять центов, но это смешно. Я хотела, чтобы он скорее уже закончил, хотя мне было очень неловко, что он пойдет мимо меня. Как я выживу, когда он пойдет мимо, нуждаясь в каждом из нас? Он просил о помощи, а мы все уткнулись в ленту. Мне очень хотелось остановить его и спросить, о чем он говорил, но я боялась: в австралии нет больниц для людей с психическими отклонениями. Ты никогда не знаешь, на кого нарвешься.
И пока все это длилось, я моментами видела себя на месте этого молодого человека. Я поняла, что частенько, я разговариваю с людьми, и они меня не слышат. Более того, они не хотятт меня услышать, они просто вежливо ждут, когда я уйду. Мы все, находясь рядом друг с другом, нуждаемся в помощи ближнего, нуждаемся в общении, хотя делаем вид, что это не так. Мы намеренно сдерживаем себя, чтобы попытаться не обратить на другого внимания. Мы намеренно глушим в себе крик собственного сердца, которое рвется навстречу жизни, навстречу человеку, но нам удобнее промолчать, тем более, что это так легко сделать, когда в руке смартфон.